Но история не любит сослагательных наклонений, поэтому не станем заниматься гаданием на кофейной гуще. Лучше обратим внимание на другую сторону темы. Историография старательно замалчивала причины, по которым будущий космический конструктор Королев оказался под следствием.
Говорят, что позже он сам никогда не рассказывал о причинах своего ареста. Между тем сохранился документ, датированный 15 сентября 1939 года. Это письмо С.П. Королева Прокурору СССР А.Я. Вышинскому. В нем автор пишет: «Меня подло оклеветали директор института Клейменов, его заместитель Лангемак и инженер Глушко…» Письмо заканчивалось словами: «хочу продолжать работу над ракетными самолетами для обороны СССР».
Действительно, доносы на Королева написали названные им люди. Бывший начальник Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ) и сподвижник Тухачевского Иван Терентьевич Клейменов, оказавшись под арестом, настрочил донос на своего заместителя Королева. Еще один донос на будущего Главного космического конструктора написал другой протеже Тухачевского, тоже оказавшийся под арестом, — главный инженер РНИИ
Георгий Эрихович Лангемак. Попав за решетку вскоре после своего патрона, он стал писать доносы и на других своих сослуживцев. Однако этим он не смог спасти свою шкуру.
Впрочем, с руководителями института отношения у Королева не складывались еще с начала 30-х годов. Клейменов и Лангемак не давали хода предложениям Королева, зато оба активно осуществляли «безумную идею Тухачевского о разработке так называемых газодинамических орудий». В итоге материальные ресурсы, бесполезно растраченные на эти дорогие «эксперименты», к началу войны оставили РККА без достаточного количества артиллерии.
Параллельно Тухачевский со своими протеже тормозил вопрос разработки и серийного внедрения в производство реактивных снарядов для «катюш», на которые их изобретатель Иван Платонович Граве получил патент еще в ноябре 1926 года. Но, пожалуй, самое поразительное в том, что такой же донос на Королева написал и будущий его коллега по космической программе и создатель жидкостных реактивных двигателей (ЖРД) Валерий Петрович Глушко.
В исторической литературе нет свидетельств о каких-либо значительных разработках, выполненных Королевым и Глушко в период войны. Возможно, поэтому они были «досрочно освобождены со снятием судимости» лишь в 1944 году.
Известно другое. Уже в конце войны специальные команды американцев и англичан рыскали по разрушенным предприятиям и городам Германии, собирая документацию и вылавливая ведущих специалистов, причастных ракетной программе. Еще в 1945 году в США прибыли 127 немецких ракетчиков во главе с ракетным бароном Вернером фон Брауном.
В феврале 1946 года, для узкого круга приглашенных, англичане провели показательный пуск немецкой ракеты ФАУ-2, и будущий главный конструктор ракет С.П. Королев, с погонами подполковника-артиллериста, присутствовал на этой демонстрации под видом шофера.
Советские спецслужбы тоже искали в Германии документацию, способную дать информацию о содержании ракетных технологий, однако полученные сведения оказались незначительными; основная информация попала на Запад. Так, несколько тонн технической документации передали американцам бывшие заключенные, работавшие в подземном германском ракетном центре «Дора».
И все-таки Сталин нашел оригинальное решение для ускорения реализации ракетной программы Советского Союза. Для ее выполнения он осуществил беспрецедентную акцию. Он решил использовать практический опыт и знания немецких профессионалов меньшего ранга, чем ведущие немецкие конструкторы.
Осенью 1946 года в СССР была депортирована большая группа, около 8 тысяч инженеров, техников и рабочих, причастных к ракетной отрасли и авиастроению. Среди них были химики, топливники, конструкторы, специалисты по двигателям и авиационные техники. В начале ноября часть из них оказалась в подмосковном поселке Подберезье — ныне Дубна. Вторая группа была направлена на Волгу в поселок Управленческий. В эти трудные для страны годы немецким профессионалам были созданы все условия для обеспеченной, нормальной жизни, каких не было ни у их соотечественников на родине, ни у советских рабочих и инженеров.
