В тот же день лишился должности министр (с 1938 года) внешней торговли А.И. Микоян, а 5 числа — председатель Государственного планового комитета Н.А. Вознесенский, через два дня он лишился всех своих постов и оказался в бессрочном отпуске. 8 марта вместо Вознесенского в число заместителей Сталина вошел освобожденный от обязанностей министра станкостроения А.И. Ефремов. Произошла рокировка и в армии. Н.А. Булганин, министр Вооруженных сил с марта 1947 года, 24 марта был заменен маршалом A.M. Василевским.
Бюро Совмина было преобразовано в Президиум Совета министров СССР. Политбюро постановило: «…председательствование на заседаниях Бюро Президиума Совета министров СССР в случае отсутствия тов. Сталина осуществлять первому заместителю Председателя Совета министров СССР тов. Булганину Н.А.». БПСМ — этому узкому органу власти поручалось «рассмотрение срочных вопросов текущего характера, а также вопросов секретных».
Берии, Булганину и Маленкову и в меньшей степени Молотову поступала вся секретная информация в виде докладов и рапортов МВД и МГБ. Потеряв пост министра, Молотов от Политбюро продолжал контролировать работу МИДа.
Теперь Берия и Маленков оказались самыми влиятельными фигурами в правительстве после Сталина. Не имевший собственной сильной воли Маленков быстро сдружился с энергичным и обладавшим организаторскими способностями Берией. По-видимому, этому способствовало то, что Маленкову пришлось курировать ракетный проект.
Положение Берии еще более укрепилось после успешного испытания 29 августа 1949 г. первой советской атомной бомбы. В партийных делах следующим по влиянию после Маленкова оказался молодой партработник Суслов. Являясь начальником Агитпропа, он контролировал Главлит, а в июне был назначен еще и главным редактором газеты «Правда».
В декабре 1949 года в столице появится приглашенный из Киева Хрущев. Он получит не только пост первого секретаря Московского горкома партии, но и пост секретаря ЦК ВКП(б). Поскольку Хрущев руководил московской парторганизацией еще до войны (в 1934-1938 гг.), его роль в партии станет выше по положению, чем у Маленкова.
Но кадровые замены не сразу приобрели такой окончательный характер. В том же временном срезе, что и «дело еврейского комитета», лежат истоки «ленинградского дела». Последнее, о чем речь пойдет ниже, формально даже можно рассматривать как ликвидацию «шовинистической» группировки в ЦК.
Однако и это не так. Пожалуй, оба эти расследования выглядят скорее как своего рода рутинное занятие органов госбезопасности и ЦК. Причем сначала вообще ничто не свидетельствовало о каких-либо судебных процессах. Будущие участники «ленинградского дела» лишь потеряли позиции в партийной иерархии.
Еще в ноябре 1948 года на заседании бюро Совмина, прошедшем в отсутствие Сталина, Вознесенский санкционировал принятие постановления «О мероприятиях по улучшению торговли». Оно касалось реализации на межобластных оптовых ярмарках товаров со складов госторговли и Центросоюза на сумму 5 млрд. рублей.
Одна из таких ярмарок прошла в Ленинграде с 10 по 20 января 1949 года, и предсовмина РСФСР Родионов 13 января направил в Секретариат ЦК информацию о результатах этой торговли, представленной как всероссийская акция.
На пленуме ЦК 28 января 1949 года с объявлением строгого выговора был освобожден от должностей секретарь ЦК (с марта 1946 г.) и начальник управления кадров Центрального Комитета Алексей Кузнецов, курировавший МГБ и МВД. 3 марта он был выведен из состава ЦК, а 7-го числа из состава Оргбюро.
В этот же день был исключен из состава Политбюро Н.А. Вознесенский. 15 февраля 1949 года с объявлением строгого выговора были сняты с постов первый секретарь Ленинградского горкома и обкома П.С. Попков, 2-й секретарь Ленинградского горкома Я.Ф.Капустин и член Оргбюро ЦК, председатель Совета министров РСФСР М.И. Родионов.
Одной из причин разжалования высоких функционеров стала фальсификация результатов выборов Ленинградского обкома, но более серьезной провинностью явилась организация в январе 1949 года в Ленинграде — без санкций Совета министров — Всероссийской оптовой ярмарки промышленных товаров. Собственно в вину организаторам вменялось не столько само проведение ярмарки, а то, что в ее ходе «было загублено немало продовольствия, что было скрыто от правительства».
