Юноша кивнул:
— В обряде обычно участвуют не больше трех эльфов. Один из них одет не как обычный штатский и не как солдат. Судя по тому, что мне сказал друг, это может быть жрец или кто-то вроде жреца. Они поют и молятся на своем языке, а потом выливают у подножия обелиска каплю какой-то жидкости, которую приносят в маленьком пузырьке, и в этот момент обелиск вспыхивает фиолетовым светом и гаснет.
Теана прикрыла глаза и стала перебирать в памяти обряды, которые знала, и те, о которых читала или слышала. Вероятнее всего, это лишь вознесение благодарственных молитв эльфов в честь завоевания новых земель. Однако обелиск имеет все признаки предмета, созданного, чтобы способствовать действию магических сил. Но зачем ставить такой предмет и освящать его подобным образом?
— Почему твой друг рассказал об этом тебе?
— Потому что это его встревожило и он захотел узнать у меня, что это значит. Он из народа, который потерял свою землю и видел, как она попала в руки врага. Я думаю, вы сможете понять меня, если скажу вам, что для нас страна, где мы родились, — это все. Когда родину вырвали из наших рук, у нас как будто вырвали кусок сердца из груди. Поэтому моему другу эта церемония показалась насилием. Он знает, что эльфы верят в Тенаара, только называют его Шеврар. Поэтому он решил, что я мог бы объяснить ему происхождение этих обрядов.
У Теаны по спине пробежал холодок.
— Я доложу об этих обрядах на ближайшем заседании Военного совета.
— Нельзя терять время. Эльфы уже владеют почти всей Землей Ветра.
— Чего ты боишься?
— Не знаю. Но если обелиски действительно магические, то это значит, что эльфы устанавливают в каждой захваченной деревне предметы неизвестной нам магии.
— Я поговорю об этом с моими самыми доверенными советниками и направлю кого-нибудь выяснить, в чем тут дело, — заверила юношу Теана.
Несколько мгновений оба молчали не двигаясь.
— А вы сами что об этом думаете? — спросил он наконец.
Теана откинулась на спинку стула и ответила:
— Не знаю, что думать, но разделяю твои опасения. В беспощадном упорстве, с которым этот народ ненавидит нас и выполняет свой план захвата наших стран, есть что-то страшное. — Теана снова на мгновение закрыла глаза. У нее больше не осталось сил. Она так устала за день, а теперь еще это известие… — Я хотела бы успокоить тебя, но не могу. И никто из нас этого не может, — закончила она, печально улыбнулась и посмотрела в окно. Небо на востоке было уже почти белым.
Адхара почувствовала, что ее ноги подгибаются. Она почти забыла об усталости и боли, но ее тело вдруг оставили силы. Ствол дерева задержал ее падение, и она оперлась о него всем своим весом.
Девушка совершенно не понимала, где находится. Она удивленно и растерянно огляделась вокруг, потом вспомнила, что произошло. Во время ее сражения с Амхалом портал в библиотеке был уничтожен, и они оба оказались заброшены в какое-то незнакомое ей место. Была глубокая ночь. Она оставила раненого Амхала лежать на земле и ушла в лес.
Куда бы она ни смотрела, все казалось ей незнакомым и враждебным. На земле росли странные растения с большими мясистыми листьями, с изогнутых ветвей деревьев зловеще свисали невероятно длинные лианы. И еще ее поразили цветы — огромные, с бесстыдно раскрытыми венчиками. Они нависали над ней, как гигантские голодные рты.
Адхара шла по этому лесу недолго, но сражение с Амхалом отняло у нее все силы. Она задыхалась, рана в боку невыносимо горела. Даже рука снова начала терзать ее болью. Как будто ладонь, которую ампутировал Андрас, по-прежнему была на месте и снова начала постепенно разлагаться. Она снова чувствовала мучительную боль распадающейся плоти и слышала пугающий треск сухожилий. Но за ее левым запястьем больше ничего не было, и кожа на том месте, которое Андрас аккуратно прижег, была тугой и гладкой.
Адхара почувствовала, что плачет. Нет, это не от боли. Она поднесла к глазам правую руку, и слезы обожгли ее ладонь, словно капли жидкого огня. Она подумала о своем поединке с Амхалом и об их долгом, полном отчаяния поцелуе, а потом — об Андрасе и его теле, которое теперь навсегда погребено под обломками портала. Подумала о тех последних ужасных днях, когда Андрас стал ей отцом лишь для того, чтобы умереть у нее на глазах от руки мужчины, которого она любит. Она вспоминала все это и не могла утешиться.
