11. ТА, КОГО ПРЯЧУТ В ТЕМНОТЕ
В крошечной каморке, где она оказалась, пахло смертью и гнилью. Зловоние было такое, что Адхара едва не задохнулась. Впрочем, задохнуться можно было и от тесноты. Каморка была точно такая, как в ее снах: просто деревянный цилиндр, лишь немного больше, чем находившееся в нем тело. В потолке была решетка — вероятно, через нее внутрь поступал воздух.
Каморку освещал только кроваво-красный свет, шедший от медальона.
Должно быть, глазам Адхары надо было привыкнуть к этому неестественному свету: вначале ей не удавалось рассмотреть ту, которая жила в этой комнате. А потом не могла поверить, что именно она являлась к ней в ее снах. Она ожидала, что увидит красивую юную девушку со свежим лицом и ласковым взглядом.
А в центре цилиндра перед ней было непонятное, похожее на увядший цветок существо, изъеденное ужасной болезнью.
Ужас словно приковал Адхару к месту. Она неподвижно стояла и смотрела вперед, а ее зрение постепенно прояснялось.
На узнице была такая же одежда, как на жрицах из храма Феноры, но порванная и запачканная кровью. Темная густая кровь и теперь стекала с медальона. Под этой слишком просторной одеждой можно было угадать очертания исхудавшего тела с раскинутыми в стороны руками. Можно было сосчитать все его кости — от ключиц под острыми плечами до обвисших грудей, которые почти полностью открывал вырез одежды, и до страшных в своей худобе рук.
На коже узницы были темные пятна почти черного цвета. И кажется, кроме них на этой коже было несколько гноящихся ран.
Адхара попыталась найти в фигуре, постепенно возникавшей перед ней в красном свете, что-то общее с девушкой из сна. Но перед ней была скорее мумия, чем живое существо. Рот был открыт, словно в беззвучном крике, и из него текла густая молочно-белая слюна. В нем были хорошо видны зубы, почти все гнилые, и бледные десны. На черепе не осталось волос.
«Это не может быть она!» — подумала Адхара и уже готова была бежать от этого кошмара и уйти искать настоящую Лхиру. Но ее остановил голос:
Это я.
Адхара догадалась, что слова прозвучали у нее в уме: тело, которое она видела перед собой, не произнесло ни звука.
Это был голос из сна — голос Лхиры.
— Это обман!
Нет, не обман.
— Девушка, которую я видела, очень красивая, молодая и…
Это сделал со мной Крисс с помощью магии, для которой я служу источником.
Адхара не могла отвести взгляда от этого существа. Она поняла, что узница сказала правду, потому что увидела на ее груди знакомый талисман — работу Крисса и его сторонников. Тело Лхиры терзал такой же медальон, как тот, который вел Амхала к гибели.
— Это из-за медальона, да? — спросила она, когда снова смогла говорить.
Да, из-за медальона. Крисс надел его мне на шею в тот день, когда силой забрал меня из храма. С тех пор мое тело перестало мне принадлежать и моя воля тоже. Много месяцев я пробыла здесь без сознания. Я была способна только днем и ночью поддерживать в действии проклятие, которое принесло смерть стольким твоим соплеменникам.
— Твоя сестра стоит за дверью. Она поклялась сражаться против Крисса.
Я это знаю и рада, что мои страдания и страдания твоего народа принесли хотя бы эту пользу.
По лицу узницы скользнула тень удовольствия, смешанного с печалью.
— Как же ты сумела найти меня и привести к себе, если, как ты говоришь, медальон полностью отнял у тебя волю?
Это целиком твоя заслуга.
Лицо узницы осталось неподвижным, но Адхара поняла, что Лхира улыбается.
Ты Посвященная, ты Сирен. Я почувствовала это, как только ты оказалась в Мхерар Тхаре. После этого сознание стало постепенно возвращаться ко мне. Я начала звать тебя, просить у тебя помощи, потому что знала, что боги не напрасно прислали тебя ко мне. Это чудо, Адхара, настоящее чудо.
Адхара молчала.
Я знаю, о чем ты думаешь, — продолжала Лхира. — Во всем этом есть план. План, который определяет твои действия и действия каждого из нас.
— Если так, где же наша свобода?
Она в том, чтобы принять свою судьбу.
— Мне этого мало. Есть вещи, которые просто невозможно принять.
