- Это - антинаучная чепуха! - воскликнул счетовод, который подошел к ним, обгладывая кость. - Эта теория, выдвинутая Пронькисом, никем и нигде не доказана.
- А я вот выпущу дракона, - сказала девочка, - он и полетит. Они же кушать хотят.
И как бы в ответ на ее слова совсем рядом, будто за стенкой, раздался нарастающий, как рев падающего самолета, рык дракона.
Задрожали стекла. Бухгалтерша с десципоном без бороды, которые танцевали, задирая ноги, от неожиданности свалились на стол, переводчик Мери проснулся и вскочил, прижимая ладони к ушам, кто-то из драконослужителей уронил и разбил стакан с вином, отчего громко заплакал.
- Кормиться просит, - спокойно сказала девочка.
- Так вы бы покормили, - обратилась Кора к Аполидору. - Вы же драконокормилец.
- Вы хотите сказать, что я толстый, потому что драконов объедаю? Это не так! Я такой толстый с раннего детства. Меня можно вообще не кормить, я все равно толстым буду.
- Мама папу вовсе не кормила, хотела, чтобы похудел, - сообщила девочка, - а он был толстый, честное слово.
- С кого спрашивают? - продолжал Аполидор. - Всегда с кормителя. А я что, не понимаю? Я готов в загон войти, только он сожрет меня, не поперхнется. Я не могу смотреть, как они мучаются! Иногда думал:
может, отравить их, чтобы не мучились? Но не могу. Знаете почему? А потому что я добрый.
Девочка встала, наклонилась к Коре и сказала ей на ухо:
- Он преступник, но не потому, что плохой. А потому, что корма все меньше дают из-за экономического положения, а штат в Загоне все растет. Понимаете?
- Нет.
- А всех кормить надо. Обязательно. И десципонов, и их родственников. Бухгалтерша тоже голодает - утроба ненасытная. Все после службы сумки волокут. Сегодня папу заставили кусок мяса Ласке кинуть, так Ласка мяса уже неделю не пробовала, а это мясо из папиного пайка вынули. У нас страшная жизнь, такая жестокая, просто ужас. И все за свое место держатся. Это такое счастье, что драконов ни в коем случае кушать нельзя, а то бы их давно всех сожрали.
- Значит, ты думаешь, что дракона можно увести из Загона? - спросила Кора.
- Можно, - уверенно ответила девочка. - Если очень захотеть, то можно. Только сожрет тебя дракон, пока ты его уводить будешь. Они же не приручаются. Они как лягушки с зубами, крокодилы.
- А мне показалось, что они соображают.
- Соображают, пока заманивают.
- Ты их не любишь?
- А за что их любить? Кто их знает, никто не любит. Это я точно говорю. И если вам будут говорить, что дракончики такие миленькие, что они такие трогательные, что о них надо заботиться, то не верьте.
Врут.
Девочка говорила визгливым, злым голосом, как взрослая.
Переводчик Мери покачивался возле стола, закрыв ладонями уши, хотя рев дракона прекратился. В такой позе он и пошел прочь, забыв попрощаться с Корой. Кора проводила его взглядом - кривые мальчишеские ноги торчали из коротких штанишек - жалкий человек, несчастный, закомплексованный...
- А сам дракон улететь мог? - спросила Кора девочку.
- Если бы он улетел, его бы сразу увидели: когда дракон в небе летит, все видят, - резонно заметила девочка.
- А ночью?
- Ни днем, ни ночью дракон улететь не может, - сказал Аполидор. - Для того, чтобы подняться в воздух, дракону надо совершить разбег в двести метров. Это наверняка в вашей "Драконономии" написано.
- Но я думала, что наука может отстать от жизни, - сказала Кора. - Ведь оказалось же, что драконы могут летать, если голодные.
- Это мелкие сказки, - сказал драконокормилец. Он поднялся, положил мягкую ладонь на голову девочке.
- Нам пора, - сказал он. - Завтра рано вставать.
- Учитель музыки придет, - доверительно сообщила девочка. - Но я всегда молюсь утром, чтобы он под машину попал. Ни разу еще не попал. Может, завтра попадет.
- Как нехорошо! - вырвалось у Коры.
- Знаю, - согласилась девочка. - Знаю, но молюсь. Пускай меня потом накажут, а пока он под машину попадет. Можно не до смерти, только чтобы руки покалечило.
И, получив подзатыльник от отца, девочка направилась к выходу.
Кора хотела было последовать ее примеру и уйти, но тут к ней подскочил счетовод и пригласил на танец. Счетовод был сильно пьян, и Кора никак не могла понять, в чем же смысл танца. Может, в том, чтобы счетовод трогал руками различные части ее тела.
