— Секреты — они как ножи, — тихо сказал шут. — Твой язык выдает секрет, и — чик! Он отрезан.
После этого он повернулся и ушел. Нен Йим пренебрежительно смотрела ему вослед. Идиот, напоминает ей о секретности. Она была еретичкой — еретичкой, которую Верховный Владыка держал в строгой изоляции. Все, чем она была занята, делалось скрытно.
— Мастер Нен Йим?
Формовщица подняла глаза. В нескольких шагах стояла ее младшая ассистентка Кела Кваад и смотрела на нее с выражением сильной озабоченности.
— Адепт, — мягко сказала Нен Йим.
— Боюсь, я вам надоедаю, но мой проект…
— Я проверю твои успехи в свое время, — произнесла Нен Йим. — Когда сочту нужным.
Щупальца Келы Кваад слегка съежились.
— Да, мастер Йим, — ответила она.
— Еще одно, адепт.
— Да, мастер Йим?
— Я понимаю, ты не привыкла к Оними и к эмоциям, которые вызывает его присутствие. Но я не потерплю, чтобы мои подчиненные смеялись у меня за спиной. Это ясно?
Глаза адепта округлились от испуга:
— Мастер Йим, вы не можете думать…
— Никогда не используй применительно ко мне слово «мочь», адепт — ни в утвердительной, ни в отрицательной форме. Что я могу и чего не могу, не тебе решать.
— Да, мастер.
Нен Йим вздохнула.
— Уже одно скверно, адепт, что нам приходится терпеть присутствие этой погани. Но еще хуже, когда он знает, что кому-то из нас смешно.
— Я поняла, мастер Йим. Но… почему? Почему мы вообще должны терпеть его присутствие? Он «опозоренный», проклятый богами.
— Он шут Верховного Владыки Шимрры и его посланец, когда великому это угодно.
— Не понимаю. Как такое может быть? Шут — возможно, но доверить ему секретную информацию…
— Какую еще секретную информацию, адепт? — резко спросила Нен Йим.
— Простите, мастер Йим, но шут пришел к вам, отвел вас в запретную зону, и вы вернулись с портативной кахсой. Кажется очевидным, что он сообщил вам что-то секретное.
Нен Йим одобрительно посмотрела на нее.
— Действительно, — молвила она. — Ты права. Но я думаю, лучше бы тебе сосредоточиться на своей работе, а не на том, чем занимаюсь я.
Адепт опять смешалась.
— У тебя огромный потенциал, Кела Кваад, — сказала Нен Йим. — Но здесь мы все должны быть осторожны. Мы живем вне привычного мира. Это место имеет свои собственные законы.
Адепт приосанилась:
— Я горжусь тем, что работаю здесь, мастер. Верховный Владыка одобрил то, что другие формовщики считают ересью.
— Ничего он не одобрил, — сказала ей Нен Йим. — Открыто — ничего. И он не станет этого делать. Разве ты не заметила стражи?
— Конечно, нас охраняют. Мы занимаемся делом величайшей важности. Неверные учатся, и, если ничего не делать, они неминуемо нас уничтожат.
— Ты права, — ответила Нен Йим. — Однако стена, которая ограждает от чего-то, может также удерживать что-то внутри. Ни один воин, ни один жрец, ни один непосвященный формовщик никогда не узнает, что мы здесь творим. Шимрра ценит нашу ересь, это правда: мы производим новое оружие и технологии, столь необходимые для войны. Но он никогда не допустит, чтобы кто-то узнал, откуда взялись эти технологии.
— Но почему?
— Ты сообразительна, адепт. Догадайся сама — и никогда, никогда не говори об этом вслух. Ты понимаешь?
— Я… Я думаю, да.
— Вот и хорошо. А теперь оставь меня.
Кела Кваад сделала жест повиновения и послушно удалилась. Нен Йим взглянула ей вслед.
«Потому что, адепт, Шимрра должен поддерживать миф о том, будто наши изобретения — это дары богов, а сам он — посредник, чрез которого эти дары нисходят. Если тайна раскроется, и если выяснится, что Верховный Владыка — обманщик…»
«Одним словом, адепт, никто из нас не покинет эту лабораторию живым.»
Самой Нен Йим было все равно. Она гордилась тем, что трудится на благо народа йуужань-вонгов, и была счастлива умереть почетной смертью, когда настанет время.
Выбросив все это из головы, она положила кахсу перед собой и подключилась к ней.
По мере того как она воспринимала информацию, волнение ее росло, а вместе с ним и тревога.
Неудивительно, что Шимрра прислал ей эту вещь. Она могла изменить все.
Возможно, это был их приговор.
