Он привык считать, что в мире много страдания, но почему-то не в том мире, где он сейчас находился. Этого он предусмотреть не мог. Он, как подопытная крыса, приученная к страданию, был сбит с толку и смутно желал найти путь назад.
Алиса встала и нежно дотронулась до его ноги. На самом деле он не хотел искать путь назад.
— Что это? — спросила она.
— Какое-то письмо от деда и бабки через адвокатов.
Даже это не могло выбить его из колеи. Он подумал, что пакет в ее руках выглядит симпатично.
— Ты не открывал его.
— Да. Это документ, который я должен подписать, о передаче некоторой суммы денег от матери мне. — Он пожал плечами. — Я хочу есть. Хватит у нас времени, чтобы пожарить яичницу?
— Если только по-быстрому. А ты собираешься подписать этот документ?
— Нет. Я никогда этого не делаю.
— У нас хватит времени сделать яичницу, но только самую обычную.
У него был разочарованный вид. В прошлый раз, когда они жарили яичницу, они также занимались любовью в кладовой и сожгли тост.
— Ну, пожалуйста. Такую, как я люблю.
Она взглянула на часы, висящие в коридоре.
— Ну, хорошо.
Он смотрел, как она разбивает яйца (настоящий гений) и снова вздохнул. Он ничего не мог с этим поделать. Он поймал себя на мысли о том, что, если история Алисы и Пола сейчас окончится, это будет счастьем.
— Я слышала, Лия приезжала, — сказала Джуди.
— Да, верно.
Его жизнь с тех пор настолько сильно изменилась, что он почти совсем позабыл об этом.
— Как она?
На лице Джуди отражалось любопытство, тон голоса доверительно понизился, однако Пол старался не поддаться на эти уловки. Он видел ее промахи почти так же ясно, словно был ее ребенком, но прощал их как ближайший сосед.
Пол бросил взгляд на Итана.
— Она все та же.
Алиса сидела за столом напротив, положив одну ногу на стул. Он пытался запретить себе не залезать мысленно к ней под юбку, но запрет только все усугублял. Он становился не лучше, а только хуже.
— Я ее не видела, — сказала Райли. — Даже не знала, что она здесь.
«Это потому, что я тебя избегал», — подумал Пол, но вслух ничего не сказал.
— Макарон достаточно? — спросил Итан, вставая из-за стола и начиная убирать посуду.
— Да, спасибо, — ответил Пол.
Он доел макароны, но испытывал голод по Алисе. И хотя Алиса настояла на том, чтобы он пришел на ужин, она избегала смотреть на него.
— Если не придешь, это покажется странным, — сказала она, вертясь по комнате перед ужином и не позволяя ему раздеть себя.
— А ты не думаешь, что, если я приду, это тоже покажется странным? — спросил он тогда.
— Бывало такое, чтобы ты не приходил, когда у нас готовили еду? — спросила она в свою очередь, и в этом был свой резон.
Его обоняние настолько тонко реагировало на их стряпню, что он умудрялся отличать еду, приготовленную в микроволновке, даже если ветер дул в другом направлении.
— Предполагается, что я вообще не должен до тебя дотрагиваться? — спросил он в том же разговоре.
— Если только ты не хочешь, чтобы они узнали.
— Может быть, хочу, — сказал он.
Она взглянула на него, как на умалишенного. По сути дела, таковым он и был. Он больше не знал, может ли думать о других вещах. Принципы, по которым он жил раньше, теперь опровергались и теряли смысл. Он представлял себе, что они где-то далеко, как картотека «Ролодекс» под его письменным столом, и, чтобы узнать, что он вообще думает, надо просмотреть картотеку.
— Каково ей здесь показалось? — упорствовала Джуди.
Пол подумал о лежащем на его столе письме, доставленном экспресс-почтой. Он привык быть честным с соседями.
— Не лучше, чем в прошлый раз.
Он слышал, как Итан, гремя посудой в мойке, подпевает звучащей по радио песне Брюса Спрингстина.
— Она собирается оставить дом?
С этим Джуди никак не могла согласиться. Можно еще было как-то примириться с умершим мужем, неустроенной семейной жизнью, бесконечными перемещениями по земному шару. Но иметь на острове дом, гораздо более ценный, чем ее собственный, при этом не жить в нем, не сдавать и не продавать? В этом месте попытки Джуди понять ход мыслей Лии заходили в тупик.
— Ну, выходит, что нет.
На миг лицо Алисы выдало их.
— Что?
