Они ели печенье. Алиса чувствовала на зубах хрустящие крупицы песка, налипшие на пальцы. Это было так знакомо, но не так уж неприятно. Она вспомнила, как мать говорила о том, что, хотя песок не имеет питательной ценности, он был для Алисы основным продуктом питания.
Каждый раз, глядя на Пола, она ждала, что он вот-вот исчезнет или станет отводить глаза, но этого не происходило. Он оставался с ней, он во всем ей подходил.
На какое-то время они уснули. Она проснулась, почувствовав на своей груди его губы. И они снова занимались любовью. Это было дольше, чем в первый раз, и в чем-то пленительней. Небо постепенно светлело. Он был сверху, и ей было видно его лицо, на котором отражалось безоговорочное и безудержное наслаждение, никогда не виданное ею прежде.
— Я люблю тебя, — сказала она, когда он в конце склонился к ней головой, и они продолжали двигаться, сплетенные в тесном объятии, щека к щеке. — Всегда любила. И всегда буду.
Она понимала, что слишком торопится и, может быть, говорит лишнее, но так уж вышло. Потому что это была правда, и с этим ничего нельзя было поделать.
Алиса хотела оказаться в своей постели до того, как Райли поймет, что она ушла, поэтому торопилась. Ни она, ни Пол не хотели, чтобы их заметили ранние серферы и бегуны. Она была рада тому, что родители в городе.
Многие вещи были волнующими и необычными. Одеваться перед ним и смотреть, как он делает то же самое, испытывать теперь некое чувство собственности в отношении его. Не просто чувствовать, что принадлежишь ему — а она это в какой-то мере ощущала всегда, — но что он тоже принадлежит тебе. Идя коротким путем по настилу от ничейной земли к своим домам, они держались за руки. Это он первый взял ее за руку.
Перед тем как расстаться, они вновь поцеловались. Она старалась не провожать его взглядом, когда он уходил, но все же не удержалась, в душе обращая к нему свою мольбу. «Не покидай меня. Останься».
В своей комнате она села на кровать и, уставившись взглядом в стену, мысленно прокручивала в голове события прошлой ночи.
Память имеет свою силу. Она уже начала компилировать, переставлять и создавать новую историю из только что пережитых тонких чувств. И для Алисы все предстанет немного в другом свете. «А для него?» — задавалась вопросом она.
Ей не хотелось принимать душ, чтобы не смывать с себя его запах, но все же она помылась. Она боялась заснуть, чтобы не давать подсознанию шанс все перепутать, но тем не менее заснула.
Когда она наконец проснулась, на нее нахлынули радостные воспоминания. Обычно она оценивала, каким образом ее сны отражали бодрствование, но сейчас было все наоборот. Ведь это действительно случилось, правда? Ощущения в теле говорили, что да, случилось.
Она страшно проголодалась и съела три миски хлопьев, останавливаясь только, чтобы перевести дух. Потом оделась, заметив новые ощущения, когда надевала белье, и помедлила у двери. Она опасалась, что в обычном мире людей и вещей исчезнет ее волшебное состояние. Но как ей без риска добыть сэндвич с яйцом?
Супермаркет, к счастью, был пуст. Лагерь на каникулах, а ее работа по присмотру за детьми начиналась только после обеда. Она съела полсэндвича в подходящем месте, выискивая глазами Пола по всем направлениям, даже таким, откуда он вряд ли мог бы появиться.
Она хотела его видеть, но и боялась тоже. Ей хотелось как можно дольше придерживаться своей версии событий. Она не хотела дать ему шанс вспоминать все по-другому, спрятать все в упаковку, которую легко можно запечатать и забыть о ее существовании.
Когда она неторопливой походкой подошла к дому, он стоял у ее порога. Она была взволнованна и страшно рада его видеть. Только боялась слишком долго смотреть ему в лицо. Неужели это вправду произошло?
Зачем она в поисках ответа вглядывается в его лицо? Она и так знает, что произошло. Разве этого недостаточно?
Но в самом деле недостаточно. Главное огорчение романтической любви состоит в том, что вы не в силах заставить ее продолжаться.
Он сделал ей знак следовать за ним, и она пошла по тайной тропинке, вошла в дом и поднялась по черной лестнице. Окна в его комнате были распахнуты так широко, что океан оказался практически внутри. Ветер продувал комнату насквозь.
