— Вы закончили с пирогом?
Энди отправила в рот последнюю хрустящую корочку.
— Бесподобно! — воскликнула она и принялась изящно облизывать кончики пальцев. Покончив с этим, она повернулась к Лайону и… замерла. Он сосредоточенно, не отрываясь смотрел на ее губы.
— Кажется, вы кое-что пропустили, — тихо сказал Лайон, взял ее руку и поднес пальцы к своим губам.
«Боже мой, — пронеслось в мозгу Энди, — если он это сделает, я умру».
Ее как магнитом тянуло к нему. Острое желание почувствовать мягкие, скользящие прикосновения его губ и языка захлестнуло Энди.
Но нет, он не коснулся ее пальцев, а легко и нежно стал сдувать с них оставшиеся крошки.
Комната поплыла перед ее глазами, и она с трудом сдержала стон, готовый вот-вот сорваться с ее губ.
— Лайон, Энди, вы закончили? — послышался голос Грейси. Лайон выпустил руку Энди и отшатнулся от нее. Грейси вошла в комнату. — Хотите, я приготовлю вам кофе во внутреннем дворике?
— Мы собираемся сходить к реке, — ответил Лайон за них обоих. — Может быть, выпьем кофе, когда вернемся. Я не знаю, долго ли мы прогуляем. Если хочешь, иди спать.
— Я помою посуду и схожу проверить, как там генерал Рэтлиф. Кофе будет ждать вас. На случай, если мы сегодня не увидимся, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Грейси, — сказал Лайон.
— Спокойной ночи и спасибо за вкусный ужин, — попрощалась с ней Энди, от души надеясь, что Грейси не заметила ее смятения.
— На здоровье. А теперь оба убирайтесь с моей дороги. Идите себе гуляйте.
Через святая святых Грейси — кухню — они вышли из дома.
— Она готовит для всех ваших рабочих? — Энди уже знала, что ранчо Рэтлифов похоже на маленький городок, на территории которого живут несколько десятков ковбоев со своими семьями.
— Многие годы она готовила для одиноких мужчин, которые жили во флигеле. — Он указал на здание слева от входа во внутренний двор. — Но, когда отец заболел, я нанял для той кухни другую кухарку. Теперь самая главная забота Грейси — следить за его здоровьем, когда я в отъезде. Она приехала сюда с моими родителями, — продолжал он, — когда построили этот дом. Мне было десять лет, когда умерла моя мать. И с тех пор Грейси заботилась обо мне.
По аллее, обсаженной дубами и ореховыми деревьями, они шли вниз к реке. Был великолепный вечер. В темно-фиолетовом небе, словно театральная декорация, висел рогатый месяц. Легкий ветерок приятно холодил их лица. Пахло свежевскопанной, влажной землей.
— Вы помните свою мать?
— Это печально, но я помню только свои впечатления о ней. Для меня мать — это нежность, доброта, тепло. Но, может быть, все дети так думают о своих матерях. — Он улыбнулся, и в сгущающихся сумерках его зубы блеснули ровной полоской. — Я помню, что она всегда как-то по-особенному пахла. Не уверен, что с тех пор мне встречался запах таких духов, но я даже сейчас бы узнал ее по этому аромату. Ее звали Розмари.
— Да, в газетах сообщали, что ваш отец очень часто писал ей с войны. Наверное, они были очень близки.
— Да. Но редко. — Он не смог скрыть раздражения и быстро переменил тему. — А что ваши родители?
— Мама живет в Индианаполисе. Отец умер несколько лет назад.
— Чем он занимался?
— Он был известным журналистом. Его колонки печатались в нескольких газетах.
— Значит, интерес к журналистике проснулся в вас еще в детстве?
Что это — первая попытка вывести ее из равновесия?
— Да, думаю, это так, — спокойно ответила она.
По приглушенному гулу Энди поняла, что они подошли к реке, и действительно, скоро они увидели бурную реку, несущую свои кристально чистые воды вниз, от подножия холмов.
— Какая чистая вода! — воскликнула Энди.
— Днем увидите лучше. Вода фильтруется, проходя через известняковую породу на протяжении многих миль своего пути. Можно сказать, что это самая чистая вода в штате.
— А деревья! Они так красивы. — Запрокинув голову, Энди вглядывалась сквозь узорчатую листву кипарисов в звездное небо. — Вы ее любите, правда? Эту землю?
— Да. Многие думали, что я выберу для себя карьеру военного, как и мой отец. Но он ушел из армии еще до того, как я стал достаточно взрослым, чтобы понять, что в своей жизни он занимался не только сельским хозяйством. Сколько я себя помню, мы жили здесь. Обязательное образование я получил в Нэме, а когда пришло время идти в армию, надеялся, что никому не придет в голову как-то связывать меня с моим знаменитым отцом. Военная служба не для меня.
