— Сивилла! — нарушил молчание Клавдий. Голос дрожал, в горле першило от серы. — Я сделал все, как ты велела. Я выполнил то, что ты приказала сделать для римских весталок. Я побывал у тринадцатой, у Андрасте. Точнее, у ее могилы… И принес ей сокровище. Пророчество осуществилось.
Клавдий опустил мешочек монет. Тусклые серебряные и золотые монеты с его портретом со звоном рассыпались. Последнее, что сохранил Клавдий для этой ночи. Столб света упал перед столом. Сквозь клубы пара виднелись потертые камни, а на них дубовые листья, разложенные в определенном порядке. На каждом с трудом можно было разглядеть греческие буквы, написанные чернилами. Клавдий опустился на четвереньки, судорожно пытаясь прочитать предсказание. Но неожиданно налетевший ветер сдул листья. Клавдий закричал, потом медленно опустил голову.
— Ты позволила моему предку Энею увидеть умершего отца Анчиса, когда он пришел сюда после Троянской войны в поисках ада. Все, о чем я просил тебя, — показать мне отца Друза, любимого брата Германика и сына моего Британика! Хоть краем глаза взглянуть на них в Элизиуме перед тем, как Харон заберет меня.
Вновь раздался стон, только на сей раз тише. А потом пронзительный визг оглушил его. Словно сотни ртов в пещере повернулись к Клавдию.
Ярость с ужасом грядут.
В пепел землю с небом жгут.
Что Сивилла предрекает, Клавдий молвит.
Правде этой все внимают.
Дрожа от страха, Клавдий вскочил на ноги. Он снова вгляделся в круг света на полу.
Но вместо дубовых листьев увидел горку песка. Песчинки расползались тонкими струйками в разные стороны. Последний лучик света падал откуда-то сверху, словно полупрозрачный занавес. Все вокруг стихло. Клавдий огляделся. Змея вернулась. Она замерла прямо перед ним и вдруг, сбросив кожу опустилась в кратер вулкана. И опять на ум пришли слова Вергилия о наступлении «золотого века».
«И змеи тоже погибнут».
В голове прояснилось. Мираж перед входом в пещеру исчез. Клавдию вдруг ужасно захотелось броситься со всех ног отсюда, навсегда забыть чувства, которые связывали его с этим местом и с Сивиллой, вернуться наконец на виллу под Везувием и закончить то, что они вместе с Плинием запланировали на этот вечер. Он безумно хотел выполнить обещание, которое дал на берегу озера. Клавдий развернулся, но вдруг почувствовал затылком холодное дыхание, от которого волосы встали дыбом. Клавдию почудилось: его снова позвали по имени — нежно, шепотом. Но голос принадлежал древней старухе. А после послышался чей-то предсмертный хрип. Клавдий не осмелился оглянуться. Он двинулся дальше, прихрамывая и скользя по каменному полу, как безумец, шаря глазами в поисках Нарцисса. Над краем кратера виднелась темная гора. Вершину прорезали мерцающие молнии. И она казалась горящим терновым венком. Подсвеченные оранжевым и красным облака, словно в огне, спешили по небу. Сталкиваясь друг с другом, они темнели. Страх обуял Клавдия. А затем вдруг наступило прозрение, как будто все воспоминания и мечты засосало в воронку, появившуюся над головой. Казалось, история ускорила ход. История, которую он сдерживал с тех пор, как исчез из Рима почти полжизни назад. История, которая поджидала его. Она напоминала сжатую пружину, держать которую не было больше сил.
Шатаясь, Клавдий шел дальше. Погибель за спиной толкала его вперед, сквозь серный занавес к дну кратера. Клавдий, сжав игральные кости, вытащил их из кармана и случайно выронил. Они застучали по камням, но вскоре все снова стихло. Клавдий попробовал разглядеть их в темноте — напрасно. Из ямы по обеим сторонам мощеной дорожки стали подниматься призрачные образы, уже не моля ни о чем. Они окружали Клавдия, словно безмолвная армия. С неба горячим снегом полетел пепел. Во рту пересохло. По склонам Везувия с самой вершины спускалось огненное кольцо, оставляя за собой поля пламени. Вдруг все пропало в темноте. Кружащаяся воронка нависла над кратером вулкана, закрыв собой все, кроме узкой полоски неба. Клавдий услышал крики, приглушенные стоны. Тела людей вспыхивали одно за другим, словно факелы в ночи. Клавдий подошел ближе. Страшное предсказание Сивиллы оказалось правдой. Она все-таки сдержала обещание. Клавдий пойдет по стопам Энея. Но обратной дороги не будет.
