— Лбовъ на чахломъ стеблѣ! —
Голосъ сирыхъ и малыхъ,
Злыхъ — и правыхъ во злѣ:
Всѣхъ прокопченныхъ, коихъ
Чертъ за корку купилъ!
25
Голосъ стоекъ и коекъ,
Рычаговъ и стропилъ.
Кому — нѣту отбросовъ!
Самъ — послѣдній ошмётъ!
Голосъ всѣхъ безголосыхъ
Подъ бичомъ твоимъ, — Тотъ!
Погребовъ твоихъ щебетъ,
Гдѣ растутъ безъ луча.
Кому нѣту отребьевъ:
Самъ — съ чужого плеча!
Шевельнуться не смѣетъ.
Родился — и лежи!
Голосъ маленькихъ швеекъ
Въ проливные дожди.
Черныхъ прачешенъ кашель,
Вшивой ревности зудъ.
Крикъ, что кровью окрашенъ:
Тамъ, гдѣ любятъ и бьютъ...
Голосъ, бьющійся въ прахѣ
Лбомъ — о кротость Твою,
(Гордецовъ безъ рубахи
Голосъ — свой узнаю!)
Еженощная ода
Красотѣ твоей, твердь!
Всѣхъ — кто съ чернаго хода
Въ жизнь, и шепотомъ въ смерть.
У послѣдней, послѣдней изъ всѣхъ заставъ,
Тамъ, гдѣ каждый правъ —
Ибо всѣ безправны — на камень вставъ,
Въ плескѣ первыхъ травъ...
И навстрѣчу, съ безвѣстной
Башни — въ каторжный вой:
Голосъ правды небесной
Противъ правды земной.
26го сентября 1922 г.
Это пеплы сокровищъ:
Утратъ, обидъ.
Это пеплы, предъ коими
Въ прахъ — гранитъ.
26
Голубь голый и свѣтлый,
Не живущій четой.
Соломоновы пеплы
Надъ великой тщетой.
Беззакатнаго времени
Грозный мѣлъ.
Значитъ Богъ въ мои двери —
Разъ домъ сгорѣлъ!
Не удушенный въ хламѣ,
Снамъ и днямъ господинъ,
Какъ отвѣсное пламя
Духъ — изъ раннихъ сѣдинъ!
И не вы меня предали,
Годы, въ тылъ!
Эта сѣдость — побѣда
Безсмертныхъ силъ.
27го сентября 1922 г.
Спаси Господи, дымъ!
— Дымъ-то, Богъ съ нимъ! А главное — сырость!
Съ тѣмъ же страхомъ, съ какимъ
Переѣзжаютъ съ квартиры:
Съ той же лампою-вплоть, —
Лампой нищенствъ, студенчествъ, окраинъ.
Хоть бы деревце хоть
Для дѣтей! — И каковъ-то хозяинъ?
И не слишкомъ ли строгъ
Тотъ, въ монистахъ, въ монетахъ, въ туманахъ, Непреклонный какъ рокъ
Передъ судорогою кармановъ.
И каковъ-то сосѣдъ?
Хорошо бъ холостой, да потише!
Тоже сладости нѣтъ
Въ томъ-то въ старомъ — да нами надышанъ
Домъ, пропитанъ насквозь!
Нашей затхлости запахъ! Какъ съ ватой
Въ ухѣ — спѣлось, сжилось!
Не чужими: своими захватанъ!
Старъ-то старъ, сгнилъ-то сгнилъ,
А все милъ... А ужъ тутъ: номера вѣдь!
27
Какъ рождаются въ міръ
Я не знаю: но такъ умираютъ.
30го сентября 1922 г.
ХВАЛА БОГАТЫМЪ
И засимъ, упредивъ заранѣ,
Что межъ мной и тобою — мили!
Что себя причисляю къ рвани,
Что честнó мое мѣсто въ мірѣ:
Подъ колесами всѣхъ излишествъ:
Столъ уродовъ, калѣкъ, горбатыхъ...
И засимъ, съ колокольной крыши
Объявляю: люблю богатыхъ!
За ихъ корень, гнилой и шаткій,
Съ колыбели растящій рану,
За растерянную повадку
Изъ кармана и вновь къ карману.
За тишайшую просьбу устъ ихъ,
Исполняемую какъ окрикъ.
И за то, что ихъ въ рай не впустятъ,
И за то, что въ глаза не смотрятъ.
За ихъ тайны — всегда съ нарочнымъ!
За ихъ страсти — всегда съ разсыльнымъ!
За навязанныя имъ ночи,
(И цѣлуютъ и пьютъ насильно!)
И за то, что въ учетахъ, въ скукахъ,
Въ позолотахъ, въ зевотахъ, въ ватахъ,
Вотъ меня, наглеца, не купятъ —
Подтверждаю: люблю богатыхъ!
А еще, несмотря на бритость,
Сытость, питость (моргну — и трачу!)
За какую-то — вдругъ — побитость,
За какой-то ихъ взглядъ собачій
Сомнѣвающійся...
— не стержень
ли къ нулямъ? Не шалятъ ли гири?
И за то, что межъ всѣхъ отверженствъ
Нѣтъ — такого сиротства въ мірѣ!
28
Есть такая дурная басня:
Какъ верблюды въ иглу пролѣзли.
...За ихъ взглядъ, изумленный нá-смерть,
Извиняющійся въ болѣзни,
Какъ въ банкротствѣ... «Ссудилъ бы... Радъ бы —
Да»...
За тихое, съ устъ зажатыхъ:
«По каратамъ считалъ, я — братъ былъ»...
Присягаю: люблю богатыхъ!
30го сентября 1922 г.
БОГЪ
1.
Лицо безъ обличiя.
Строгость. — Прелесть.
Всѣ ризы дѣлившіе
Въ тебѣ спѣлись.
Листвою опавшею,
Щебнемъ рыхлымъ.
Всѣ крикомъ кричавшіе
Въ тебѣ стихли.
Побѣда надъ ржавчиной —
Кровью — сталью.
Всѣ навзничь лежавшіе
Въ тебѣ встали.
1го октября 1922 г.
2.
Нищихъ и горлицъ
Сирый распѣвъ.
То не твои ли
Ризы простерлись
Въ бѣгѣ деревъ?
Рощъ, перелѣсковъ.
Книги и храмы
Людямъ отдавъ — взвился.
Тайной охраной
Хвойные мчатъ лѣса:
29
— Скроемъ! — Не выдадимъ!
Слѣдомъ гусинымъ
Землю на сонъ крестилъ.
Даже осиной
Мчалъ — и ее простилъ:
Даже за сына!
Нищіе пѣли:
— Теменъ, охъ, теменъ лѣсъ!
Нищіе пѣли:
— Сброшенъ послѣдній крестъ!
Богъ изъ церквей воскресъ!
