Ты не зачахъ,
Ты не усохъ наподобье прочихъ.
Чтобы въ груди
(Въ тысячегрудой моей могилѣ
Братской!) — дожди
Тысячелѣтій тебя не мыли...
Тѣло межъ тѣлъ,
— Ты, что мнѣ прóпадомъ былъ двухзвѣзднымъ!..
Ударяется и отрывается первый слогъ. Помѣчено не вездѣ.
11
Чтобъ не истлѣлъ
Съ надписью: не опознанъ.
го іюля 1922 г.
БЕРЛИНУ
Дождь убаюкиваетъ боль.
Подъ ливни опускающихся ставень
Сплю. Вздрагивающихъ асфальтовъ вдоль
Копыта — какъ рукоплесканья.
Поздравствовалось — и слилось.
Въ оставленности златозарной
Надъ сказочнѣйшимъ изъ сиротствъ
Вы смилостивились, казармы!
10го іюля 1922 г.
Удостовѣришься — повремени! —
Что, выброшенной на солому,
Не надо было ей ни славы, ни
Сокровищницы Соломона.
Нѣтъ, руки зá голову заломивъ,
— Глоткою соловьиной! —
Не о сокровищницѣ — Суламиөь:
Горсточкѣ красной глины!
12го іюля 1922 г.
Свѣтло-серебряная цвѣль
Надъ зарослями и бассейнами.
И занавѣсъ дохнетъ — и въ щель
Колеблющійся и разсѣянный
Свѣтъ... Падающая вода
Чадры. (Не прикажу — не двинешься!)
Такъ пэри къ спящимъ иногда
Прокрадываются въ любимицы.
Ибо не вѣдающимъ лѣтъ
— Спи! — головокруженье нравится.
12
Не вычитавъ моихъ примѣтъ,
Спи, нѣжное мое неравенство!
Спи. — Вымысломъ останусь, лба
Разглаживающимъ неровности.
Такъ Музы къ смертнымъ иногда
Напрашиваются въ любовницы.
16го іюля 1922 г.
Вкрадчивостію волосъ:
Въ гладь и въ лоскъ
Оторопiю продольной —
Синь полунощную, масть
Воронову. — Вгладь и всласть
Оторопи вдоль — ладонью.
Нѣженка! — Не обманись!
Такъ заглаживаютъ мысль
Злостную: разрывъ — разлуку —
Лѣстницы послѣдній скрипъ...
Такъ заглаживаютъ шипъ
Розовый... — Поранишь руку!
Вѣдомо мнѣ въ жизни рукъ
Многое. — Изъ свѣтлыхъ дугъ
Присталью неотторжимой
Весь противушерстный твой
Строй выслѣживаю: смоль,
Стонущую подъ нажимомъ.
Жалко мнѣ твоей упоръ-
ствующей ладони: въ лоскъ
Волосы, — вотъ-вотъ ужъ черезъ
Край — глаза... Загнана внутрь
Мысль навязчивая: утръ
Наважденіе — подъ черепъ!
17го іюля 1922 г.
Леты слѣпотекущiй всхлипъ.
Долгъ твой тебѣ отпущенъ: слитъ
Съ Летою, — еле-еле живъ
Въ лепетѣ сребротекущихъ ивъ.
13
Ивовый сребролетейскiй плескъ
Плачущій... Въ слѣпотекущiй склепъ
Памятей — перетомилась — спрячь
Въ ивовый сребролетейскiй плачъ.
Нá плечи — сребро-сѣдымъ плащомъ
Старческимъ, сребро-сухимъ плющомъ
Нá плечи — перетомилась — лягъ,
Ладанный слѣполетейскiй мракъ
Маковый...
— ибо красный цвѣтъ
Старится, ибо пурпуръ — сѣдъ
Въ памяти, ибо выпивъ всю —
Сухостями теку.
Тусклостями: ущербленныхъ жилъ
Скупостями, молодыхъ сивиллъ
Слѣпостями, головныхъ истомъ
Сѣдостями: свинцомъ.
Берлинъ, 31го іюля 1922 г.
ПРАГА
СИВИЛЛА
1.
Сивилла: выжжена, сивилла: стволъ.
Всѣ птицы вымерли, но Богъ вошелъ.
Сивилла: выпита, сивилла: сушь.
Всѣ жилы высохли: ревностенъ мужъ!
Сивилла: выбыла, сивилла: зѣвъ
Доли и гибели! — Древо межъ дѣвъ.
Державнымъ деревомъ въ лѣсу нагомъ —
Сначала деревомъ шумѣлъ огонь.
Потомъ, подъ вѣками — въ разбѣгъ, врасплохъ, Сухими рѣками взметнулся Богъ.
И вдругъ, отчаявшись искать извнѣ:
Сердцемъ и голосомъ упавъ: во мнѣ!
Сивилла: вѣщая! Сивилла: сводъ!
Такъ Благовѣщенье свершилось въ тотъ
1
Часъ не старѣющій, такъ въ сѣдость травъ
Бренная дѣвственность, пещерой ставъ
Дивному голосу...
— такъ въ звѣздный вихрь
Сивилла: выбывшая изъ живыхъ.
5го августа 1922 г.
2.
Каменной глыбой сѣрой,
Съ вѣкомъ порвавъ родство.
Тѣло твое — пещера
Голоса твоего.
Нѣдрами — въ ночь, сквозь слѣпость
Вѣкъ, слѣпотой бойниц.
Глухонѣмая крѣпость
Надъ пестротою жницъ.
Кутаютъ ливни плечи
Въ плащъ, плѣсневѣетъ грибъ.
Тысячелѣтья плещутъ
У столбняковыхъ глыбъ.
Горе горѣ! Подъ толщей
Вѣкъ, въ прозорливыхъ тьмахъ —
Глиняные осколки
Царствъ и дорожный прахъ
Битвъ...
6го августа 1922 г.
3.
СИВИЛЛА — МЛАДЕНЦУ:
[Стихотвореніе перенесено сюда изъ будущаго, по внутренней принадлежности.]
Къ груди моей,
Младенецъ, льни:
Рожденіе — паденье въ дни.
Съ заоблачныхъ нигдѣшнихъ скалъ,
Младенецъ мой,
Какъ низко палъ!
Ты духомъ былъ, ты прахомъ сталъ.
15
Плачь, маленькій, о нихъ и насъ:
Рожденіе — паденье въ часъ!
Плачь, маленькій, и впредь, и вновь:
Рожденіе — паденье въ кровь,
И въ прахъ,
И въ часъ...
Гдѣ зарева его чудесъ?
Плачь, маленькій: рожденье въ вѣсъ!
Гдѣ залежи его щедротъ?
Плачь, маленькій: рожденье въ счетъ,
И въ кровь,
