- Одна из больших тем современности - борьба против „Интернационала палачей". Означает ли это поворот в борьбе диссидентов, поскольку эта борьба ведется и против западных тоталитарных систем? Например, Аргентина или Бразилия, но также и ФРГ?
- Нисколько. Те, кто внимательно следит за развитием демократического движения в нашей стране, помнят, что с самого начала его возникновения оно не замыкалось в кругу своих собственных проблем. Погибший в лагере Юрий Галансков выступал в защиту доминиканских революционеров; группа видных советских правозаступников провела демонстрацию протеста против оккупации Чехословакии в августе 1968 года, за что поплатились тюрьмам и психушками; Андрей Сахаров неоднократно осуждал репрессии в Чили, Индонезии, Иране и Ираке. Многие из нас, в том числе и я, уже находясь за рубежом, постоянно принимают участие в акциях по защите прав человека во всех концах света. С сожалению, проявляемая нами солидарность зачастую остается без взаимности со стороны тех, кого мы стараемся поддерживать. И в первую очередь это относится к представителям стран Латинской Америки. Поэтому я могу только приветствовать форум, темой которого будет борьба против „интернациональных палачей". Позволю себе лишь маленькую, но, на мой взгляд, существенную оговорку. Мне кажется, необходимо разграничить „нарушения прав человека" и „преступления против прав человека". Я готов согласиться, что, к примеру, „проверка на лояльность" практикуемая в ФРГ, может быть при известных условиях квалифицирована как ограничение гражданских свобод, но, согласитесь, что административная проверка убеждений и 5-10-летние каторжные сроки за убеждения - это вещи несовместимые и ставить между ними знак равенства значит подменять существо проблемы политической демагогией.
- Диссидентами принят принцип бойкота всех культурных и научных мероприятий советской власти. Однако двое инакомыслящих - Гладилин и Некрасов, член редакции „Континента" - нюансировали свою поддержку такому бойкоту, что было высказано ими в статье о Вознесенском, опубликованной в „Монд". Что вы думаете об их аргументах?
- По-моему, разница во мнениях и мирное сосуществование мнений и составляет сущность демократии. Гладилин и Некрасов высказали свою личную точку зрения, ни в коей мере не отражающую позицию „Континента". У нас редакция, а не казарма, каждый волен свободно высказаться, но кредо журнала при этом остается неизменным: полный бойкот. Что касается их аргументов, то я уже написал об этом в „Либерасьон": чем выше талант гостя, тем строже с него спрос.
- Были ли вы согласны с акцией бойкота, проведенной в Бобуре во время выступления Вознесенского?
- Хотел бы еще раз повторить, что ни в коем случае не ставлю под сомнение талант и личную порядочность Андрея Вознесенского, но большой художник в силу своего положения должен нести ответственность за свою страну. Разве Томас Манн или Бертольд Брехт, останься они в гитлеровской Германии и свободно выезжая за рубеж, были бы свободны от ответственности за преступления режима только потому, что они выдающиеся писатели? Скорее, наоборот.
- После Белградской конференции надежды, возникшие в связи с Хельсинкскими соглашениями и обещаниями Картера в области прав человека, поблекли в связи с желанием великих держав вести переговоры в области безопасности и поддерживать коммерческие связи. Значит ли это, что „стратегия прав человека" изменится?
- Сама политика прав человека, объявленная президентом Картером есть результат успеха нашей борьбы. Это, так сказать признание „де факто" восточноевропейского демократического движения как самостоятельной политической силы. Такая политика может весьма и весьма способствовать процессу правового возрождения, но изменить его ход не в состоянии, ибо этот процесс необратим. Политика президента Картера в этой области, будь она последовательной, могла бы, прежде всего, помочь самому Западу, а не нам. Дестабилизация системы, которой так боятся ваши политики и финансисты, уже происходит, никакими материальными стимулаторами ее не остановить, и поэтому, единственным действительно прагматическим шагом со стороны Запада было бы всемерно поддержать сейчас все демократические силы в тоталитарном мире, которые в случае критической ситуации смогли бы овладеть положением в своих странах и направить события в законное русло. Другой альтернативы нет, сколько бы западные политики ни убаюкивали себя сомнительной анестезией детанта.
