— Да, Вячеслав Юрьевич, спасибо, заберу. Желаю удачи, — попрощавшись, я отключила сотовый, посмотрела на экран навигатора и увидела, что нахожусь рядом с целью своей поездки — городским Музеем искусств.
Свернув к парку, я притормозила у двухэтажного старинного здания желтого цвета с белой отделкой под замковые камни. Не выходя из машины, сделала еще один звонок, заместителю прокурора Тарасова. Ему я сообщила, что располагаю долговой распиской его сына на полмиллиона.
— Не советую меня шантажировать, — прорычал зампрокурора в трубку.
— Я и не собираюсь, — возразила я. — Но согласитесь, ведь если послать эту расписку вашему начальству, то это может пагубно отразиться на вашей карьере.
— Что вам надо? — с ненавистью спросил зампрокурора.
— Честное и непредвзятое расследование по делу отца Глеба, настоятеля тарасовской церкви, — ответила я. — Все санкции, которые будут запрашивать у вас следователи, чтоб немедленно подписывались. Никаких пробуксовок и волокиты. Если все пройдет гладко, я уничтожу расписки и ваши фотографии в неприглядном виде с девочками. — Про фотографии я приврала, но трюк сработал.
— Что-о! Фотографии! — завопил зампрокурора. — Но это же я к другу зашел на день рождения. Мы ж просто сидели.
— Вот и досиделись, — буркнула я. — С вашей должностью надо аккуратнее друзей выбирать.
— Подождите, вы работаете на Мусу? Ведь расписка была у него, — спросил мужчина настороженно.
— У Бубна, — поправила я. — Но ему пришлось отдать все мне. Я же работаю против Мусаевских.
— А вы точно все уничтожите, если я поступлю как надо? — с недоверием спросил зампрокурора.
— Век воли не видать, — пообещала я горячо и сбросила звонок.
Вышла, поставила машину на сигнализацию, поднялась по ступеням крыльца к массивным дверям. При входе пришлось купить билет. Затем я прошла в залы, где мне встретилась администратор — полная женщина средних лет в синей двойке из пиджака свободного покроя с юбкой до колена.
— Ирина Львовна, — обратилась я к ней, прочитав фамилию на бейджике, — не могли бы вы мне помочь с одним вопросом?
— Насчет организации экскурсий — это не ко мне, пройдите к руководству, — прозвучал в ответ лишенный интонации голос администратора.
Женщина собралась отойти от меня, однако я не дала, преградила путь и вежливо произнесла:
— Нет, вы неправильно меня поняли. Я не насчет экскурсии. Моя родственница передала вашему музею икону и попросила меня узнать, как сложилась ее судьба здесь. Она сама приехать не может, болеет, а вы бы мне показали, где она выставлена, я посмотрела бы и успокоила бабушку.
— А какая именно икона? — нахмурилась администратор.
— Вот, посмотрите, — я показала ей фотографии на экране своего мобильного.
— Нет, она у нас сейчас не выставлена, — покачала головой женщина и предложила зайти к специалисту, хранителю музея, так как икона могла находиться в хранилище или на реставрации. — А вот и он, — администратор указала на невысокого, смуглого, плотного мужчину, который прогулочным шагом вышел из соседнего зала. — Роберт Карлович, эта женщина икону одну ищет. Может, вы ей сможете помочь?
— Что за икона? — промурлыкал мужчина в усы, как кот, и прищурился на меня, оценивая взглядом.
Я, объяснив, показала ему фотографии.
— Да-да, мне она знакома, — кивнул Роберт Карлович с мягкой улыбкой. — Мы ее отправили на экспертизу в Москву. Вот со дня на день ждем ответа.
— А зачем на экспертизу, вы что, сомневались в ее подлинности? — спросила я вкрадчиво.
— Не скрою, сомнения имелись, и большие, — ответил Роберт Карлович с умным видом. — Почему, объяснять не буду, потому что вы все равно неспециалист и не поймете. Лучше скажите, откуда икона у вашей родственницы взялась?
— Прабабушка оставила, а ей какой-то военный подарил еще в Гражданскую, — соврала я не моргнув глазом. — Зачем вам все это, икона-то все равно поддельная?
— Не поддельная, а копия, однако тем не менее она представляет определенную ценность, — возразил Роберт Карлович. — Поэтому нам и важно выяснить историю ее появления. Я буду очень признателен вам, если вы мне все подробно расскажете. — Он улыбнулся и привычным движением поправил усы.
