Так что видишь, любимая, это не просто книга. — Он захлопнул ее и отшвырнул на диван.
— И это все, что ты знаешь? — Жена раздосадовано развела руками. — И это все, что ты видишь, что ощущаешь, что тебя волнует? Это всг, на что ты способен?!
— Не все, конечно…
— А вот интересно, что ты знаешь еще?
— Н-ну, я многое знаю.
— Я ограничу твой круг поиска. Что ты знаешь на уровне чувств? Не тех импульсов страха, типа, «чувствую, что ноги делать надо», а — чувств. Жена закурила в ожидании ответа.
— Высочайших знаний души.
Муж призадумался и расплылся в улыбке: "
Ну, знаем, знаем»…
— Ну что? Что вы знаете? — Не унималась жена.
— Знаем, что… Что наша мама — эталон красоты, преданности, ума, такта и любви. Правильно? — Сын и жена согласно кивнули.
— Да это же — Богиня! — он рухнул перед нею на колени и жена немножечко обмякла.
— Она, правда, иногда сердится, эта наша Богиня, — муж, продолжая стоять на коленях, обнял жену, занесшую над ним полотенце. И теперь оно безвольно повисло, как белый флаг капитуляции.
— Она иногда бывает вспыльчива и капризна. — Жена снова угрожающе отвела руку с полотенцем в сторону.
— Но… Это Богиня! Я же уже говорил, господа — Богиня. Бесспорно. И она, наверное, имеет на все это безобразие полное право…
Последние слова они заключили длинным поцелуем…
…Стоп кадр. И невыносимо слащавый голос диктора, поведал, что на третьем этаже здания Министерства Обороны Израиля в Хакирья, — что находится в центре комплекса правительственных зданий в Тель-Авиве, завершалось экстренное заседание самого таинственного официального органа.
— Вначале заседание Комитета «Х»
проходило по привычному сценарию. Этот сценарий весьма напоминал тот, что был заведен в Звездной палате. И хотя это не было похоже на обычный суд над отдельным террористом, которого в ходе судебного разбирательства обычно приговаривали к смертной казни, все же это был суд. Суд над террористами. Пусть и космическими.
— На этот раз в роли прокурора выступал министр без портфеля Исраэль Голан, который придерживался того же мнения, что и бывший заместитель директора «Шин-Бет», утверждавший, что на войне нужно действовать как на войне и наносить ответные удары.
«Для меня, — в специальном интервью подчеркнул Исраэль Голан, — борьба с терроризмом означает непримиримую войну».
— В качестве свидетелей обвинения были представлены руководители «Моссада», «Амана» и «Шин-Бет». Защиту представлял министр юстиции.
Премьер-министр, министр обороны и бывший премьер-министр, как лидер оппозиционной партии, выступали в роли судей. В числе иностранных участников этого экстренного совещания присутствовали представитель администрации Белого дома и офицер НАСА.
— Это последняя оперативная съемка семейства Давида Ойслендера. Докладывал на ходу офицер израильской службы безопасности «Шин-Бет» Алекс Блановский, своему патрону, полковнику Илише Бараку.
— Что?.. — Полковник повернул голову и не сбавляя шаг, спросил: — Что вы хотите сказать? Что связными теперь будет занимаьтся «Моссад»?! Как это случилось?! — Полковник остановился у дверей кабинета, где вот уже несколько часов кряду проходило оперативное совещание.
— Рав Ави, — Полковник Илиша Барак, входя в кабинет, берет официальный тон. — Прошу передать семью Ойслендера под попечение службы безопасности. И прошу вас это сделать немедленно! — Полковник утер платком пот с лица.
— Алохим гадоль, — улыбается горбатый человек в черной кипе, включая в кабинете кондиционер, — мы все под его защитой. На все Его воля… Неужели, господин полковник думает всерьез, что сможет создать нечто более совершенное, чем свыше дано нам?
Наступила тягостная пауза.
— Агент террористов, — горбун тычет длинным, как указка пальцем в экран, — передан по ходу следствия для отработки его обширных контактов.
Он наливает в пластиковый стаканчик ледяной минеральной воды и очень медленно протягивает его полковнику.
— А вас, я попросил бы заниматься своими непосредственными обязанностями! Или вы можете нам рассказать суть беседы Ойслендера-старшего с резидентом? Как его там? Бренером! Вы знаете о чем они говорили на берегу Иордана? Не знаете. А может быть вы знаете зачем террористам понадобился писатель на борту «Гермеса»?
