— Дельное предложение, Конрад, — одобрил Ливен.
— Чем будет определяться пай? — поинтересовался Остен-Сакен.
— Я думаю, нужно установить единый для всех взнос с каждой усадьбы, — пояснил Медем. — Независимо от доходности и размеров. Иначе пойдет такая неразбериха, господа, что сам черт не расхлебает. В нашем краю около тысячи трехсот рыцарских феодов. Если для начала каждый даст хотя бы пятьсот рублей, то есть купит одного солдата, то в сумме это составит шестьсот пятьдесят тысяч, или десяток приличных эскадронов.
— Вольфам это обойдется дороже всех, — сообразил Рупперт. — У нас тридцать шесть имений.
— Но ведь и вас тоже много, — разъяснил Медем. — А я за все свои замки буду платить один. Мне кажется, что так будет справедливо.
— Крупные приходы тоже могли бы участвовать в общем деле, — предложил пастор. — Выплачивая по четверти или даже половине пая.
— Половинная безопасность? — пошутил Медем. — Ну ничего, мы это еще уточним. Значит, мое предложение проходит?
— Я думаю, нам есть с чем обратиться к коллегам, — одобрил Ливен. — Акционерное общество «Самоохрана» будет жить!
— Шампанского, господа? — Позвонив в колокольчик, Рупперт велел ливрейному лакею зажечь бра и канделябры. — За такое стоит!
В теплом свете свечей, озаренная блестками хрустальных подвесок, «испанская» гостиная вдруг показалась всем «очень милой». А когда внесли поднос с узкими, до половины налитыми бокалами, общее приподнятое настроение сменилось радостным возбуждением.
— Оружие — это проблема, — признал Ливен, дегустируя вино.
— Позвольте откланяться, господа, — жандармский ротмистр осторожно поставил бокал на поднос. — Вы оказали мне, граф, — он церемонно поклонился Рупперту, — честь своим любезным приглашением.
— Смылся, лиса! — усмехнулся Фитингоф-гусар после ухода жандарма. — В самый деликатный момент.
— О, Корен — тонкая бестия, — сказал Медем.
— И правильно сделал, — заключил Ливен. — Благожелательный нейтралитет нам обеспечен, а знать подробности ему ни к чему. Так удобнее.
— Понятное дело, — важно кивнул Рупперт. — Служба! — Про свои погоны флотского офицера он вроде как позабыл, — Мне кажется, оружие лучше приобрести за границей.
— Были бы деньги, — сказал, печально рассматривая пустой бокал, Фитингоф Второй. — Прусское юнкерство с сочувствием отнесется к нашему начинанию. Не сомневаюсь. — Обер-лейтенант скорым шагом направился к угловому столику, на котором блестело ведерко с колотым льдом. Но бутылки нигде не было видно. Скорее всего, ее унес лакей. — Готов оказать содействие, — вздохнул он, теребя запотевшее серебряное кольцо.
Рупперт обнаружил в бравом офицере вермахта родственную душу и пообещал покатать в автомобиле.
— Н-на хутор поедем, — сказал граф заплетающимся языком. — Т-там такие есть… — Он оборвал на полуслове, прислушиваясь к подозрительной возне наверху. — Пардон. — И тяжело выполз из-за стола.
Быстро уладив небольшой конфликт, в котором были замешаны расшалившийся папаша Брюген и экономка, он переоделся во все кожаное и, как-то сразу осовев, поплелся заводить автомобиль.
Ночь удивительно располагала к прогулке. Полная луна мягко серебрила тисы. Вкрадчиво журчал фонтан. Аромат штамбовых роз смешивался с тонким запахом свежего сена.
Обер-лейтенант с моноклем и стеком уютно развалился на стеганом сиденье и, предвкушая грядущие удовольствия, впал в дрему. Но машина никак не заводилась. Потея от натуги и задыхаясь, Рупперт раз за разом проворачивал проклятую ручку, а мотор даже не чихнул.
— Я сейчас, — пробормотал окончательно выбившийся из сил автомобилист. — Только в гальюн сбегаю и сразу назад. Подождите.
