Два дня в неделю в Пакистане мясо не продается. В эти дни вам не подадут мясного блюда и в ресторане. Только рыбу, курицу или утку. Это не по каким-то религиозным соображениям. Просто мяса не хватает, надо как-то сократить его потребление. Введен этот порядок еще во времена военного режима, сохраняется он и поныне. Население, в общем-то, свыклось.
За мясными рядами шумный, кудахчущий птичий ряд. Покупатели выбирают птицу живой, и за незначительную плату вам ее тут же ощиплют и очистят. Но продавец не зарежет курицу или гуся, пока вы не заплатите денег.
Особняком от основных зданий расположен длинный закрытый рыбный ряд. Здесь дары моря: огромные туши морских рыб — целиком и разделанные, камбала, осьминоги, креветки, лангусты, крабы самой различной расцветки. Демонстрируя все свое искусство зазывал, торговцы приглашают вас к прилавку, чтобы поскорее сбыть товар. При вас рыбу разделают, удалят кости и все лишнее, упакуют в пластиковые мешочки, пересыпав льдом.
Спору нет, здесь умеют торговать, обслуживать, все предупредительны. Все хорошо, если бы не грязь, не антисанитария. Зайдешь на такой рынок, увидишь все это — и у тебя пропадает желание есть. Впрочем, кажется, люди смирились с этим, хотя антисанитария на рынках то и дело становится темой выступлений в печати. Но для того чтобы с ней покончить, мало переделать торговые ряды, убрать под землю все эти сточные канавы, надо переделать консервативную психологию людей.
Если в утренние часы проехать по улицам города, то можно увидеть, как из ворот, а то и прямо через забор на улицу выбрасывают мусор, обрывки бумаг, обломанные ветки. Это вступили в свои права «свиперы», босоногие, в засаленных брюках. Каждое утро вот таким образом убираются дома к садики. «Свипер» обычно обслуживает несколько домов, он приходящий уборщик. Его дело — выбросить на улицу, а приедет ли муниципальный мусоровоз, его не волнует. Валяется иногда мусор возле дома по нескольку дней, гниет. Но это не особенно волнует и обитателей особняков. Главное — у них дома чисто, подметен и убран двор.
Люди, занимающиеся в Карачи уборкой домов, дворов и городских улиц, составляют особую корпорацию. Это не мусульмане, а местные христиане, выходцы из Гоа, а также индусы — неприкасаемые, не пожелавшие выезжать в Индию.
Они нужны, эти «свиперы», городу. Я не помню случая, чтобы их преследовали. Живут они спокойно, но обособленно от остальных жителей. В этом городе ни один уважающий себя мусульманин, даже если он будет умирать с голоду, не возьмет в руки метлу, не опустится до уборки домов, улиц и туалетов. Это презираемый вид труда. Я знал одного врача, по религии христианина, хорошего специалиста. Но ни один мусульманин не ходил к нему на прием: ведь его отец всю жизнь был подметальщиком улиц.
У ворот домов, покрикивая на подметальщиков, восседают на стульях «чокидары», сторожа. Им доверена охрана особняков и имущества от воров, которых немало в этом большом городе. Хозяин побогаче оденет «чокидара» в форму — полувоенного покроя куртку и защитного цвета шаровары, а победнее — отдаст ему свою поношенную одежду. Иной «чокидар» внешне ничем не отличается от подметальщика. Но профессия сторожа или садовника, обязанности которого чаще всего совмещает «чокидар», почетная и уважаемая. Это работа для мусульманина. Но, прочищая кусты, обламывая ветки, подрезая цветы, он не соберет мусор в кучу и не выбросит на помойку. Нелепо, смешно, но это так.
Я не знал всех этих тонкостей. Владелец, у которого арендовался дом и садовый участок под корреспондентский пункт, порекомендовал мне сторожем и садовником пожилого человека. Звали его Азис Шафи. Этот честный, добросовестный и набожный человек пять раз в день, как того требует Коран, совершал намаз, т. е. молился.
Явившись в корпункт, он сразу же занялся запущенным садиком: выдрал засохшие кусты, обломал ветки и все это оставил там, где работал. На следующее утро он опять занимался садом, а остальное время, как положено сторожу, стоял возле ворот. Спрашиваю его, почему он не убирает мусор.
— Подметальщик заболел, обещал прийти завтра и все убрать, — отвечает Азис Шафи.
