— На южном направлении, по данным разведки, у русских сосредоточено не много сил, — пояснил Гальдер. — Русские нанесли наиболее мощные удары на направлениях действия групп армий «Центр» и «Север». Они действуют мощными группировками, имеющими в своем составе от двух до четырех танковых корпусов. Основа их успеха в массированном применении танков, в том числе новых, броня которых не пробивается нашими орудиями.
— Пополнить дивизию «Тотенкопф» личным составом и техникой! В районе Каунаса сформировать еще одну танковую дивизию из восстановленной и поступающей с заводов техники. Добавить к этим дивизиям еще три-четыре пехотные и их силами ударить со стороны Каунаса и Вильно в направлении Молодечно. С юга на Молодечно ударит после получения пополнений вторая танковая группа Гудериана. Перебросить туда 2-ю и 5-ю танковые дивизии из резерва.
— Гениально, Адольф Алоизович! — начал аплодировать Геринг.
— Надо усилить войска СС. — заявил Гиммлер. — Вооружейные победоносным учением национал-социализма, с именем любимого фюрера на устах и его образом в своих пламенных сердцах, они разгромят русские орды, гордо неся по миру знамя Великого Германского Рейха.
— Уже давно пора революционизировать Вермахт, более широко внедрить в армейские массы идеалы национал-социализма... — подхватил Борман. — Может, политруков от НСДАП ввести, как у русских от большевистской партии?
— Политруки это уже перебор... — поморщился Гитлер. — Во всяком случае пока... Хотя, кто знает, возможно, идея здравая... Действительно, нужно шире внедрять в Вермахте нашу идеологию. А СС... Обеспечивать техникой и вооружением в первую очередь! Рейхсфюрер, представьте сегодня же соображения о том, сколько дивизий СС вы сможете сформировать в срочном порядке.
— Слушаюсь, мой фюрер! — преданно глядя на Гитлера, воскликнул Гиммлер.
Стоявший рядом с ним руководитель РСХА Гейдрих печально смотрел в сторону. Он не хотел никому признаваться, что он и его ведомство напрямую причастны к разгрому на Восточном фронте. Задумали обезглавить русскую армию. Эх!.. Разработали секретную операцию, подготовили компромат на «красных маршалов», подбросили его через чехов. Лишь позже выяснили, что хитрые русские сами спланировали эти чистки. Просто поставить «красных маршалов» к стенке за дурость, воровство, пьянство и болезненную тягу к власти было как-то неубедительно. Вот НКВД и подкинуло СД как саму идею «обезглавливания», так и заготовки для компромата. С должностей «красных маршалов» поснимали, а многих к тому времени даже арестовали и без помощи Гейдриха. Немецкий компромат нужен был лишь для показательных судебных процессов. НКВД, правда, отблагодарил немецких коллег, предоставив информацию о друзьях Тухачевского из Вермахта, которые тоже подумывали о военном перевороте. Ну, еще русские некоторых особо досаждавших коминтерновцев выдали. Нет худа без добра, хоть парочку заговоров против фюрера с русской помощью раскрыли, да активность коминтерна заметно снизилась.
А ведь будь во главе РККА Тухачевский и его маршалы, что бы тогда было? Орды плохо организованных, слабо бронированных и устаревших легких танков, которые Тухачевский хотел наштамповать еще в начале 1930-х. Шапкозакидательские настроения и примитивное мышление, сводящее всю стратегию к лобовой кавалерийской атаке. И если из-под Варшавы в 1920 Красная армия удрала, сверкая пятками, то с такими командующими она была бы обречена быть в 1941 окруженной у границы. А вот хитрый Слащов, мало того, что в сжатые сроки провел реорганизацию армии и наладил выпуск оружия, от которого отказалось прежнее руководство, так он еще учел силу и слабость Вермахта. Расположив основные силы далеко от границ, он, во-первых, не позволил их сразу окружить, а во-вторых, заставил немецкие танковые клинья вырваться слишком далеко в глубь России. И затем ударил, не дав подтянуться пехотным дивизиям. Слащов подобные вещи проделывал и в Первую мировую, и в Гражданскую, хотя и в меньшем масштабе.
Но Гейдрих не был дураком, и потому молчал. Не забыл он и фразу, которую высказал еще перед войной: «Если Гитлер начнет делать глупости, то СС должны его остановить». Возможно, и ему ее не забыли, ведь он не мог предположить, что эта фраза, высказанная в кругу лучших друзей, дойдет до Гитлера. А Гитлер тем временем, не обращая внимания на притихших генералов, ходил около карты, что-то бормоча. Наконец он пафосно объявил:
