- На какой помойке, говоришь? Да на той, на которой он и тебя подцепил! Тоже мне - Софи Лорен! Ты себя в зеркало видела, карга старая! Тебе уже не на панели стоять, а в теплом подъезде сидеть надо. Консьержкой! Годы своё берут, милочка. - И передразнила: - «Утка в яблоках»! Утка с яблоками, а не в яблоках, кулинарка! Вот если бы ты жарила лошадь, то это еще можно было бы понять!
Женщина сделала несколько шагов назад. Она не ожидала такого отпора. Нижняя накачанная губа у нее мелко затряслась, она явно искала слова, чтобы достойно ответить нахалке. Но та уже подошла к машине и села в нее. Артур Валерьевич нажал на газ, и машина тронулась. Женщина осталась стоять на холодном ветру, зябко кутаясь в свой палантин и закусив губу от злости.
Некоторое время они ехали молча. Наконец Артур Валерьевич нарушил молчание:
- Ну зачем ты так?
Тася вскинула подбородок:
- Вы считаете, что я была не права? Тётка первая начала. А я обиды не прощаю. - И она отвернулась, обиженно поджав губы.
Он ухмыльнулся.
- Да ладно, не обижайся. Это ничего, что я с тобой на «ты»?
Тася кивнула, но не повернулась.
- А ты как бы отреагировала, если бы встретила своего парня утром с другой девушкой? Расцеловала бы его? Или дала по морде?
- По морде, - мгновенно откликнулась Тася. И добавила: - А может, и убила бы…
- Ну вот! А ты Лизу обвиняешь! Я думал, что ты спокойная, порядочная девочка, а ты - дама для беспорядка, - Артур Валерьевич от души рассмеялся. - Тебе палец в рот не клади!
Таисия была готова его самого прибить. Похмелье давало о себе знать, и она чувствовала чертовское раздражение. Хотелось одновременно рвать и метать или лечь лицом в подушку, чтобы никого не видеть, и плакать.
- Нечего мне в рот пальцы совать, - проворчала она.
Артур Валерьевич снова засмеялся.
Машина остановилась у института. Таисия вышла из нее, поблагодарила Артура Валерьевича кивком головы и на слабых подгибающихся ногах поплелась к парадному входу, на ходу здороваясь со знакомыми студентами.
Артур Валерьевич взял свой портфель, заблокировал дверцы машины и тронулся вслед за ней, отвечая ребятам, которые здоровались с ним.
За ним захлопнулась входная дверь и начался обычный учебный день.
Таисия задумала написать статью. О проблеме отцов и детей. О богатых успешных отцах и о их забытых в рабочей круговерти детях. О детях, которые всегда были у родителей на втором плане, а то и на третьем плане, уступив второе место любовницам отца или любовникам матери. Как говорится: ребенок сыт, обут, одет, играет с дорогим айфоном последней модели, учится в элитном учебном учреждении, отдыхает на престижных курортах - так какого рожна ему еще нужно? А потом удивляются, что детки садятся в тюрьму, становятся тяжелыми наркоманами или кончают с собой.
Статья у Таисии вышла что надо - пронзительная и берущая за сердце. Тася подписала ее своим собственным именем - Таисия Волохова. Главный редактор популярного журнала, с которым Таисия сотрудничала уже более полугода, принял статью и опубликовал в ближайшем номере.
Статья наделала шуму. Многих она задела за живое и расшевелила светский муравейник. Андрей Волохов был человеком широко известным в деловых кругах, и все знали, что у него недавно покончил с собой сын.
Знали и то, что Александр был наркоманом. У Волохова за спиной начали шептаться и обсуждать его семейные дела - надо же, дочь выступила против отца, значит, не всё в порядке в датском королевстве!
Однажды вечером Волохов встретил дома дочь с пресловутым журналом в руке. Лицо его кривилось от яростного гнева, он был так раздосадован, что не мог справиться с собой. Руки у него тряслись от волнения, когда он ткнул журнал под нос дочери и завопил:
- Что это такое?! Дрянь! Это ты написала? Зачем? Чего тебе не хватает? Любви и внимания? Так вот тебе и любовь, и внимание!… - И он стал хлестать ее журналом по щекам. - Убирайся вон из моего дома! - вопил Волохов, стараясь ударить Таисию побольнее. - Чтобы ноги твоей больше у меня не было! Гадина! Так меня опозорить… Сволота неблагодарная! Змея подколодная! Писать научилась?! Я тебе покажу - писать, ты у меня забудешь, как карандаш в руке держать!… Опозорила родного отца, безмозглая дура! Теперь живи, как сама умеешь, узнаешь почем фунт лиха!…
