С замиранием сердца осторожно перебирал Олег книги на полке. Интересную узнавал по необъяснимым признакам – потрепанность, толщина – и, конечно, первая же наугад открытая страница! И картинки – они тоже говорили очень-очень много.
И лицо Дины Борисовны освещалось, когда она видела, что Олег выбрал правильно.
– Да, это прекрасная книга. Тебя она увлечет. Она соответствует, мне кажется, твоим вкусам.
«…Твоим вкусам»! Никто и нигде больше не думал о вкусах Олега, не считался с ними. Мама и рада, наверное, была бы считаться, но для этого у нее не хватало денег. Потому, кажется, она предпочитала вовсе не знать о вкусах сына – чтоб не огорчаться зря. А книжки, которые он приносил из библиотеки, смотрела – и всегда смеялась: «Это ж ты мои книжки берешь! Которые я читала в детстве! Мне они все от соседки доставались – а она старше моей матери была». И действительно – это были старые, потрепанные и заботливо подклеенные библиотекарями книжки, и на многих стояли очень давние годы, когда они были изданы (Олег всегда смотрел имя автора и год издания) – не только 1955, но даже и 1941…
Он стал вспоминать их.
Конечно, можно было попросить какие-то книги в тюремной библиотеке. Но детских, да еще этих, давних, там наверняка не было. И главное – Олег не хотел теперь читать. Он хотел вспоминать.
Наметил себе перебирать в памяти по две книги в день.
Память у Олега была прекрасная. А время – бесконечным. Впереди жизнь, которая вся, без остатка, пройдет в этих стенах.
Первым вспомнился почему-то мальчик Кирилка из любимой книжки «Марка страны Гонделупы». Главным героем был там, конечно, Петрик. Он собирал марки. Как уютно усаживались они с мамой вечерами на тахту, зажигали настольную лампу и раскладывали (Олег помнил это описание наизусть) большущую карту всего мира… И путешествовали в те страны, откуда родом была купленная ими новенькая марка.
Но сейчас Олег вспомнил именно рыженького Кирилку. И про него он помнил наизусть – как отец его где-то далеко, а он пока живет у тетки, а у нее шестилетний сын Генечка. Олег помнил, каким противным казалось ему в детстве это имя. «Новые ботинки, которые ему отец перед отъездом купил, носит Генечка. И шапку-ушанку тетка тоже велела отдать Генечке…» И Кирилка этот все вздыхает и вздыхает. «Плохо жить на свете, когда совсем один, когда тетка на каждом шагу кричит, а дядя, хоть добрый, да слова не смеет сказать за Кирилку. Только иногда даст три копейки на ириску. А отец далеко на севере и писем не шлет. А главное, плохо, когда нет товарища, плохо, плохо…»
Нет, так не пойдет. Надо вспоминать что-нибудь повеселее.
Ну хотя бы «Вождь краснокожих» О. Генри. Олег засмеялся сразу, как только в памяти всплыло это название. Теперь можно было и посмаковать, вспоминая звено за звеном сюжет, – как двум американцам с Юга, из штата Алабама, не хватало двух тысяч долларов на проведение, как сами же они простодушно назвали, «жульнической спекуляции земельными участками…» И они похитили единственного сына «самого видного из горожан», десятилетнего рыжего мальца. Поселили его в пещере и стали ждать выкупа. А ему там страшно понравилось, он оказался совершенно отчаянным парнишкой, стал всерьез играть в индейцев и показал похитителям где раки зимуют – не успевая уворачиваться от палки-ружья, самодельной пращи и так далее, они ходили в синяках и ссадинах. А отец не подает признаков родительской любви и отчаяния! А они совершенно не могут совладать с мальчишкой. Тогда они снижают сумму выкупа и передают новое письмо. И получают в ответ письмо отца – за 250 долларов наличными (то есть – они должны дать ему «выкуп»!) он, так и быть, готов взять сына обратно, но только ночью. «А то соседи думают, что он пропал без вести, и я не отвечаю за то, что они сделают с человеком, который приведет Джонни домой». Они приводят, а мальчишка поднял вой и вцепился в ногу Билла – ему понравилось жить в пещере! Олег особенно любил последний обмен репликами. Неудачливые похитители спрашивают у отца: «Сколько времени вы его сможете держать?» – «Силы у меня уже не те, что прежде, – говорит старик Дорсет, – но думаю, что за десять минут могу вам ручаться…»
