— Н-да, — произнес Мэтьюс, и по его голосу, по тому, как он потер ладони, я понял, что он взволнован.
Но я не успел обрадоваться: в комнату, суховато кивнув мне, вошла мисс Спинни, заставив меня снова замереть в напряженном ожидании. Она смотрела на портрет несколько долгих минут, и когда обернулась ко мне, глаза ее потеплели.
— Отлично, Адамс. Рада, что не обманулась в вас.
Мэтьюс словно только и ждал этого заключения.
— Да, — кашлянув, проговорил он. — Это именно то, чего мне хотелось. Я бы даже сказал… — Он помедлил, подыскивая слова, но, видимо, так и не нашел. — В каком-то смысле…
— Она прямо ягодка, — не утерпев, подал голос Гэс. — Верно? — И обратившись затем к мисс Спинни, довольно прозрачно дал понять, зачем он здесь присутствует. — Прошу учесть, мэм, Мак — мой друг.
— Я учту это, — не без юмора кивнула мисс Спинни. После чего они с Мэтьюсом вышли из комнаты, сказав, что им надо посоветоваться.
— Похоже, они возьмут, — толкнув меня локтем в бок, шепнул Гэс, когда дверь затворилась.
— Похоже, — согласился я.
— Смотри, не хлопай ушами. Проси полсотни.
— Эта штука стоит вдвое больше, — сказал я.
— Ну да? — уставился на меня Гэс. — Так я и поверил…
Тут в дверях показались Мэтьюс и мисс Спинни, и на лицах их было написано, что решение принято.
— Мистер Адамс, — торжественно обратился ко мне владелец галереи. — Я хотел бы…
— Почему так официально? — вклинилась мисс Спинни. — Разве он здесь не свой человек?
— Я хотел бы поздравить вас, Эдвин, — послушно поправился Мэтьюс. — Не буду скрывать: такое сюда приносят нечасто. Вы преподнесли нам приятный сюрприз. Я не люблю слово «шедевр», оно кажется мне слишком помпезным, но в данном случае…
— Ближе к делу, Генри, — вставила мисс Спинни.
— Да, так вот… Дело в том, Адамс, что в данный момент мы не сможем купить этот портрет. Нет-нет, — успокаивающе поднял руку Мэтьюс, видя, как вытянулось мое лицо, — вовсе не потому, что не хотим. Причина в том, что мы не знаем, сколько он может стоить.
— Ну, а хотя бы примерно? — спросил я.
— Это зависит от того, кто купит. Конъюнктура сейчас неважная, и вряд ли кто-то из владельцев частных коллекций выложит приличную сумму. Вот если бы вашим полотном заинтересовался музей…
— И что тогда?
— Пожалуй, это могло бы принести больше тысячи долларов.
Я услышал, как поперхнулся стоящий рядом Гэс, — для бедняги это было уж слишком.
— Мы хотим сделать вот что, — продолжал Мэтьюс. — Взять портрет на комиссию и показать его опытным ценителям — посмотрим, сколько за него предложат. А когда картина будет продана, можете поверить, вы получите все, что вам причитается. Пока же в качестве аванса я могу предложить вам двести долларов…
— Генри! — укоризненно произнесла мисс Спинни, в очередной раз демонстрируя свое возросшее влияние.
— Триста, — без особого энтузиазма выговорил Мэтьюс.
Услышав эту цифру, Гэс вновь обрел дар речи.
— Соглашайся, Мак, — хрипло пробормотал он, снова пихнув меня локтем, видимо для большей убедительности.
Но я уже был согласен и без его подсказки.
До дому Гэс довез меня на своей машине. Правда, по дороге я заметил, что счетчик на сей раз включен. Не скрою, меня это несколько удивило, но, разумеется, я промолчал. Я был теперь богат и мог себе позволить прокатиться на такси. Развалившись на сиденье, я смотрел на проносящиеся мимо дома и улицы, которые еще недавно видели меня поверженным, а теперь, казалось, тоже от души рады моему успеху.
Гэс всю дорогу молчал, что было совсем на него не похоже. И плату за проезд тоже принял без единого слова. А когда, выйдя из машины, я стал благодарить его за помощь, Гэс, поморщившись, прервал меня:
— Пустяки. Не о чем говорить. — Он посмотрел на свои лежавшие на руле руки так, словно видел их впервые, и во взгляде его было что-то вроде разочарования. — Какая тебе была от меня польза, Мак? Никакой.
