По этим же крейсерам работали с двух бортов и "Громобой" с "Баяном", и "Олег" с "Авророй". Японцам приходилось ох как несладко, особенно на "Якумо". В его кормовой части творилось ну очень неприятное для этого броненосного крейсера. Со стороны русских наблюдались многочисленные разрывы снарядов и был заметен сильный дифферент на корму. Было обидно, что этот японец вышел уже из зоны эффективного поражения броненосцев первых двух отрядов, но оставалась надежда на крейсера Энквиста. Им вполне по силам было довести дело до конца.
– Ну вот и с первым боевым приветом, господа! – воскликнул Дмитриев, когда японский "чемодан" взорвался в воде в десятке метров от "Пересвета" и осыпал осколками его палубу, – начинаем общаться взаимно.
И как подтверждение его словам ещё один снаряд лопнул на броневом поясе. Пробоины к счастью не получилось, броня выдержала.
Если бы адмирал Того был русским, то при взгляде на "Микасу" ему, наверное, пришла бы на ум поговорка "Краше в гроб кладут". Сказать, что флагманский броненосец был изуродован – ничего не сказать. Можно было только удивляться как он ещё держится на воде.
Вид кораблей находящихся поблизости тоже не сильно обнадёживал: "Адзума" до сих пор не мог справиться с пожарами, первая труба была сбита, крейсер сильно осел кормой, из кормовой башни сиротливо торчало только одно орудие, а носовая, как следовало из доклада, была заклиненна. Немногим лучше выглядел "Кассуга" так же имевший дифферент на корму, с готовой рухнуть первой трубой и разбитой кормовой башней. Пожары на нём, правда, уже успели погасить.
Было видно, что вдалеке русские продолжают избивать "Якумо" и "Ниссина", и что приходится этим кораблям очень нелегко. Реально боеспособными оставались только совершенно целый "Сикисима" и уже слегка побитый "Асахи", спешащие на юг выполнять приказ командующего. Хотя и на этом курсе второй из упомянутых броненосцев успел наполучать попаданий, о чём свыидетельствовали несколько пожаров ясно наблюдаемых на его борту.
Ну и были крейсера Камимуры. Вряд ли они пострадали сильно. Но уже второй час Того тщетно ожидал их соединения с главными силами.
В бое при Шантунге адмирал Того был готов отступить и пропустить артурскую эскадру получив значительно меньшие повреждения. Но теперь, несмотря на просто клокочущее в голове желание прекратить это самоубийственное для японского флота сражение, уступать было нельзя – это равносильно проигранной войне. Нужно, необходимо было хотя бы утопить ещё несколько кораблей русских. Утопить, чтобы хотя бы газеты имели повод написать, что сражение разыгралось "вничью". Чтобы от Японии не отвернулись её, так сказать, союзники, чтобы продолжались финансовые вливания в экономику, которую уже скорчило судоргами банкротства, чтобы армия не "перетащила одеяло на себя", аргументируя это небоеспособностью флота… Нужно было продолжать бой… Продолжать, пока оставались хоть какие нибудь шансы нанести русским существенный ущерб. Ну хотя бы дотопить их флагманский броненосец.
Продолжать битву было необходимо, но "Микаса" уже совершенно не годился для роли корабля управления. Поэтому командующий приказал подозвать сигналом к борту авизо "Тацута" и, дождавшись отрыва от главных сил русских перешёл с остатками штаба на его борт. Впервые за всю войну Хейхатиро Того руководил боем не с мостика своего бессменного флагмана.
Наверное можно не сомневаться, что души павших в бою за Родину воинов попадают сразу на небеса. Нельзя в этом сомневаться. А вот летят они туда сразу или перед этим задерживаются над полем битвы? Думаю второе, может даже дожидаются её окончания.
Что бы увидели они, жертвы этого страшного боя, если бы сейчас оглянулись на полдороги к Вечности?
Наверное это можно было бы назвать "Хороводом смерти". Русские корабли были окружены противником со всех сторон: с юга к востоку двигались крейсерские отряды Дева и Уриу с миноносцами, с востока шли в южном направлении два ещё боеспособных броненосца японцев, вероятно собираясь атаковать с трудом приходящий в себя "Суворов". На восток же отходили сильно побитые "Микаса" с "Адзумой" и "Кассугой", на норд пытался оторваться от русских крейсеров "Якумо", а с запада шла на север четвёрка крейсеров Камимуры, под защиту которых пытался уйти "Ниссин", очередной раз оказавшийся между своими и врагами. С зюйд-веста кольцо замыкали крейсера Катаоки. Пытался уйти на юг жестоко раненый "Чин Иен", но на него хищно нацелилась четвёрка русских истребителей.
