– Эти уже приготовлены к отправке. Если Людовико заметит, что одного из них не хватает, то он придет в неописуемую ярость.
– Ты боишься его?
Только такие слова сейчас могли лучше всего воздействовать на Пьетро, и хитрая Тэсс это сразу же поняла. Он схватил один из горшочков и протянул его любимой.
– Держи, но лучше съешь это у себя в номере.
Пьетро проводил мисс Джиллингхем до двери ее комнаты, где они обменялись перед расставанием таким поцелуем, что у обоих от него перехватило дыхание.
Тэсс устроилась в постели и лишь после этого приступила к ужину. После первого же куска на ее лице появилась гримаса отвращения. Ее рот был наполнен какой-то небывалой горечью. Она заглянула в горшочек и увидела, что надкусила какой-то пакетик, запеченный в корке из теста. Кончиком языка она попробовала порошок, находившийся в этом пакетике, и убедилась в том, что горечь находилась именно в нем. Таким образом, она поняла, что ей удалось решить задачу, которую не мог решить комиссар Прицци.
Элеонора спала глубоким сном, свидетельствовавшем о ее здоровье. Ей снился приятный сон, как-будто она прогуливалась под руку с мужем по пьяцца дель Дуомо в Милане[31]. В свою очередь, уснувший в своем кабинете Массимо видел куда более фривольные сны, в которых этот кабинет неожиданно превратился в небольшой венецианский дворец, а он – в дожа, державшего за руки юных англичанок, позабывших о присущей им национальной сдержанности и изо всех сил старавшихся угодить Прицци. Эта игра им настолько понравилась, что они весело смеялись, но этот смех, видимо, гак раздражал соседей, что те принялись, как сумасшедшие, стучать в дверь и пробиваться к нему из мира, возвращаться в который Прицци никак не хотелось.
Элеонора первой покинула мир грез и вернулась к реальности. Кто-то действительно сильно колотил в дверь. Она растормошила мужа.
– Массимо, проснись!
– А? Что? Который час?
– Половина четвертого ночи.
– Ма ке! Люди посходили с ума!
Ворча себе под нос ругательства, он открыл дверь и столкнулся нос к носу с инспектором Кони.
– Кони! Что случилось?
Полицейский немного отступил в сторону, чтобы начальник смог увидеть стоявшую у него за спиной Тэсс.
– Вы? В такое время? Ма ке! Вы что, оба сошли с ума?
Невозмутимый Кони попробовал успокоить шефа.
– Эта синьорина разрешила все наши проблемы.
– Неужели?! И каким же образом ей это удалось, скажите на милость?
– Может, мы лучше войдем?… Такие вещи не рассказывают на лестничной площадке.
Массимо пришлось пригласить визитеров в гостиную. Элеонора прошла на кухню и принялась готовить кофе. Прицци недовольно спросил мисс Джиллингхем:
– Ну, что там у вас?
Вместо ответа она протянула ему горшочек с паштетом и объяснила, откуда он у нее. Комиссар сказал вошедшей в гостиную жене:
– Элеонора, можешь поблагодарить мисс Джиллингхем, поскольку именно благодаря ей мы скоро переедем в Милан.
Все остальное произошло довольно быстро и без осложнений. Людовико еще спал в своей кровати, когда на него уже были надеты наручники. Очень быстро он сознался в том, что горшочки со знаменитым паштетом Пампарато были прекрасным средством доставки наркотиков, которое до сих пор ни у кого не вызвало ни малейших подозрений. Повар не стал долго отнекиваться и передал им список тех, кому предназначалась эта необычная пища.
– Кто обеспечивал вас наркотиками?
– Маргоне.
– А его кто?
– Главарь нашей организации – дон Паскуале.
– А теперь поговорим об убийствах, Пампарато. Кто убил Маргоне?
– Дон Паскуале.
– Зачем?
– Маргоне испугался и сообщил директору о своем намерении удрать отсюда, а также о том, что получил вызов в полицию. Дон Паскуале знал, что, если его заместитель попадет в полицию, он заговорит. Тогда он решил обеспечить его полное молчание.
– А Джозефина? Ее тоже убили из-за наркотиков?
– Наркотики здесь виноваты только косвенно. Думаю, она видела, как дон Паскуале выходил из комнаты Маргоне, и начала его шантажировать.
– Значит, он и ее…
– Безусловно.
– И вы ему не помешали?
– Нет, мы, как и вы, думали, что это была любовная история.
– Как вам удалось узнать правду?
– Я понял это, когда англичанка сказала, что у обоих убийств может быть один и тот же мотив.
