Зиму он не победил, но, повзрослев, научился не бояться. Холодовая аллергия та еще гадость. Поэтому зимой Ларин предпочитал жить в секторах с теплым климатом или отсиживаться дома. К своим тридцати двум годам он не был обременен семьей, да и работа вольного журналиста не привязывала к какому-то определенному месту.
Тимур вошел в пространник. На ярком билборде мелькали кадры социальной рекламы – добрый аутер смотрит на Землю, радостные дети машут ему в ответ. "Мы – граждане Вселенной. Ксенокультура обогащает".
Впервые Тимур увидел аутера, когда ему было десять лет. Старший брат пообещал свозить его в парк аттракционов, но по дороге ему позвонил отец, и потребовал срочно приехать. Риф тогда уже работал в "Эпсилоне" вместе с отцом. Он был одним из первых, кто шагнул в пространник. Это сейчас, двадцать лет спустя, люди пользовались переходами каждый день, как когда-то лифтами. Мир превратился в одну большую деревню, потому что исчезли границы. А тогда это было… не страшно, нет… удивительное ощущение прикосновения к чему-то, что должно было перевернуть мир.
Чтобы не терять время, брат взял его с собой, привел в кабинет отца и приказал сидеть смирно. Тимурка послушно уткнулся в старенький планшетник и играл несколько часов, пока не наскучило. Да и есть захотелось. Он решил посмотреть, нет ли тут автомата с бутербродами или шоколадками. Долго бродил по пустынным коридорам, заблудился и умудрился выйти в огромный ангар. Там, посреди теплого летнего дня, Тимурка впервые увидел живого снеговика. Увидел и по-настоящему испугался, что сошел с ума на фоне своей аллергии.
Все было как положено – три шара разного размера, плавно перетекающие один в другой, черные глаза-угольки. Не хватало только носа-морковки и рук-веточек. Снеговик был не из тех, что Тимур расстреливал кирпичами, протыкал деревянным мечом и растаптывал в прах. Этот был деловит и важен. Он величаво парил над полом, крутя головой. Молочно-белое тело переливалось как мыльный пузырь. Военные в форме и серьезные дядьки в белых халатах, в том числе и Ларин-старший, толпились вокруг, точно водили хоровод. Снеговик проплыл мимо, с интересом уставившись на мальчишку глубоко посаженными, влажными угольками глаз. Тимурку захлестнуло волной холодного воздуха, сладко пахнущего ванилью. Кожа пошла пятнами и волдырями.
"Даже летом от зимы никуда не спрячешься! – подумал он. – Летом! Это моя территория!" Рука сама потянулась к верной рогатке. Мелкая галька, предусмотрительно запасенная заранее, привычно легла в седло. Получи, гадина!
Он даже не понял, как очутился на полу, с заломленной за спину рукой. Дядька в военной форме отобрал рогатку, а потом Тимурку еще долго держали в закрытом кабинете.
Потом появился сердитый отец.
– Это наши гости! – кричал он. – Они пришли с миром и хотят помочь нам, а ты с рогаткой! Чуть не сорвал величайшее событие в истории человечества.
Рифу досталось еще больше.
Тимур видел, что отцу ужасно стыдно, что он опозорил его не только перед инопланетянами, но и перед коллегами. Тимурка попытался оправдаться, бубнил про войну с зимой, что снеговик хотел его заморозить, и вообще, откуда он знал, что это пришелец.
– При чем тут снеговик? – не понял Ларин-старший. – Что за глупые фантазии?
С этого случая началась для Тимура Эра Снеговиков.
Для всех остальных она началась почти четыре года спустя. На волне популярности инопланетян молодежь ринулась двигать вперед науку, исследовать чужие тайны, развивать технологии. От своего младшего сына Ларин-старший ждал того же, но Тимур и тут его разочаровал. Возможно, он и журналистскими расследованиями стал заниматься в пику отцу и его секретной работе. Да и заработок это приносило неплохой.
