Дэниел подумал о девице в очках, от которой он едва спасся, а затем решил, что укроется в комнате для игры в карты до тех пор, пока леди не будут готовы уехать. Он направился в ту сторону, зная, что где-то в этом огромном здании герцог должен был организовать бренди и карты для своих приятелей.
О, черт, герцогиня Хэйг движется в его направлении. Он был слишком большим, чтобы спрятаться за свою мать, слишком медлительным, чтобы выпрыгнуть в окно, слишком приверженным правде, чтобы заявить о внезапном недомогании, хотя весь этот пунш вызвал неприятные ощущения у него в желудке.
Однако в этот раз драконша хмурилась на его матушку, так что Дэниел остался на месте, больше из любопытства, чем из верности. Матушка привела их в это осиное гнездо; значит, она сможет и вытащить их отсюда. А затем он отправится искать уборную.
Храбрость оказалась не в почете среди ее новых поклонников – и среди воздыхателей Сюзанны тоже. Половина джентльменов испарилась, предпочитая не связываться с Горгульей с Гросвенор-сквер. Ее светлость являлась более строгим поборником приличий, чем любая дама из комитета «Олмака», а в праведном гневе могла заглушить соборный колокол. Старичок со слуховой трубой повел прочь джентльмена с тростью так быстро, как только они смогли двигаться. Лорд Морган занял одно из освободившихся мест, только потому, что он слишком сильно хрипел, чтобы поспешить прочь.
У герцогини презрительно скривилась верхняя губа, когда она увидела состарившегося повесу, но потом дама повернулась и обратилась к леди Коре.
– На пару слов, моя дорогая?
Матушка Дэниела любезно кивнула, потому что никто не отказывает герцогине, а Сюзанна быстро освободила свое место.
– До меня дошли слухи весьма неприятного свойства, – начала ее светлость, как только привела в порядок свою шаль, юбки и головной убор из страусовых перьев.
Леди Кора и Сюзанна одновременно нахмурились в направлении Дэниела. Тот пожал плечами, заявляя о своей невиновности.
– В этот раз я не имею в виду вашего нахала. Сегодня меня беспокоит мисс Эббот.
Дэниел перевел взгляд на танцевальную площадку, чтобы убедиться, что Бэбкок не заманил крестницу его матери куда-нибудь в темное местечко. Нет, они все еще вальсировали и дружески беседовали, черт бы побрал этого пройдоху.
Герцогиня наклонилась ближе к леди Коре.
– Не то чтобы я доверяла пустым сплетням, вы же знаете.
Дэниел ничего подобного не знал. Ее светлость была такой же злостной сплетницей, как и любой из тех, кто сочиняет колонки сплетен в газетах. Она считала своим долгом разоблачать грешников общества. Вот почему все так жаждали ее приглашений. Одна из карточек герцогини означала, что получатель выдержал испытание.
Она фыркнула, напомнив Дэниелу гончую, идущую по следу – только ни у одной гончей морда не была украшена таким внушительным носом.
– Камердинер кузена моего мужа раньше был на службе у некого сэра Невилла.
Теперь Дэниел пожалел, что не сбежал, пока мог это сделать. Или что у него нет в руках бокала с пуншем, чтобы случайно пролить его на старую каргу и отправить ее в дамскую комнату до того, как она произнесет еще одно слово.
– Сэр Невилл? – спросила его матушка, нахмурив лоб. – Он все еще жив? Почему кто-то прислушивается к тому, что говорит этот человек? Его мозг давно отказывается служить ему, тем более что он и раньше редко им пользовался.
Лорд Морган, умница, добавил:
– Не понимаю, почему кто-то вообще захотел нанять его камердинера. Парень может быть таким же больным, как и его хозяин.
Герцогиня махнула толстой, унизанной кольцами рукой, отметая в сторону оба замечания.
– Кузен Хэйга счел, что имя мисс Эббот показалось ему знакомым, когда он проглядывал список гостей.
– Конечно же, оно ему знакомо, – признала этот факт леди Кора. – Сквайр Эббот был членом палаты Общин от нашего округа.
– Разругался с собственной партией, вот что он сделал, – произнес лорд Морган. – И ни виги, ни тори не захотели иметь его на своей стороне.
– Я говорю не о политике, сэр. – И, как ясно продемонстрировала герцогиня, повернувшись к нему спиной, она не говорит и со старыми, страдающими от астмы пьяницами.
