Услышав это, она вздохнула с облегчением. Последние несколько минут заставили ее забыть о той решимости, которую она ощущала в себе утром. Но теперь он сам напомнил об этом, и она сразу же начала свою речь:
— Во-первых, Андреа. В сентябре он идет в школу, поэтому не будет особенно скучать по мне, но я настаиваю на том, чтобы проводить вместе с ним все школьные каникулы, или дома, или здесь. У бабушки неплохое здоровье, однако она не может справиться со всем сама… — Хэлин заколебалась, ее рука соскользнула с его спины. Он повернулся к ней лицом. Она не знала, как лучше сформулировать свое второе условие.
Карло вопросительно поднял темную бровь. — Что-то еще?
— Да. — Затем она выговорила одним залпом:
— Как только рожу тебе ребенка, я хочу получить свободу. Ты должен меня отпустить. — Склонив голову, она нервно вытерла вспотевшие ладони о юбку. — Карло стоял и смотрел на нее. Она чувствовала энергию его взгляда, словно пронизывающую ей голову — так напряженно он изучал ее.
— Давай уточним, правильно ли я тебя понял. Ты будешь проводить все каникулы с семьей. Что ж, могу согласиться на это. Я сам большой сторонник семейной жизни. В конце-концов, именно потому и женюсь на тебе, — цинично заметил он. — Что касается остального… Дать тебе свободу после рождения нашего ребенка… — Стремительным жестом он поймал ее рукой за подбородок и запрокинул ей голову вверх, к себе.
Хэлин напряглась. Его большой палец небрежно гладил ее подбородок, и какое-то медленное тепло разливалось у нее по телу. Она яростно сопротивлялась этому чувственному приливу, вызванному его прикосновением. На этот раз она не отступит.
Карло всматривался в глубину ее мягких нежно-зеленых глаз. Выражение его лица оставалось непроницаемым. — Ты все еще так же импульсивна, Хэлина, как и раньше. Познала ли ты саму себя лучше теперь, спустя два года?
Она не понимала, что он имеет в виду и не собиралась спрашивать. — Меня не интересует обсуждение моего характера, Карло. Просто дай мне прямой ответ. Ты согласен?
— Что ты уйдешь, оставив ребенка мне?
— Да, именно так.
Пока она говорила, он отнял руку от ее лица и, круто повернувшись к двери, сказал:
— О кей, я согласен, если ты этого хочешь.
При этих словах у Хэлин вырвался возглас изумления. Ей не верилось, что она добилась своего так легко. У нее уже был готов целый набор доводов. Выходя вслед за ним из комнаты, она пробормотала «спасибо». Он взял ее за руку и повел вниз по лестнице. — Рада, что мы понимаем друг друга, Карло, — добавила она, не сумев скрыть победную нотку, прозвучавшую, в ее голосе.
Он загадочно сказал:
— О, я понимаю тебя, Хэлина. Но понимаешь ли ты саму себя — вот где может возникнуть проблема!
Довольная тем, что ей удалось добиться уступок, на которых она настаивала, Хэлин позволила себе более любезный тон, когда они выехали из дома по дороге, обрамленной рядами деревьев. Здание виллы действительно отличалось изысканностью. В лучах послеполуденного солнца оно сверкало, как драгоценный камень, упавший на склон холма.
— Какая очаровательная вилла, Карло. У нее есть имя?
— Нет, еще нет. Мне нравится, как звучит имя «Вилла Хэлина». — Он улыбнулся ей и ласково спросил:
— Одобряешь?
Хэлин была ненавистна сама мысль, что хрупкое, только что достигнутое ими перемирие может быть сорвано. Сегодня утром у Карло не осталось и следа от вчерашнего яростного гнева и, желая сохранить это настроение, она дипломатично ответила:
— Одобряю ли дом? Да. — Она как бы пропустила мимо ушей его подковырку насчет названия виллы. — Кто архитектор? — спросила она, стараясь отвлечь его от темы.
— Я.
Хэлин резко повернулась к нему. — Ты?! — В ее голосе прозвучало явное удивление. — Вот уж не знала, что ты архитектор. Всегда считала, что твоя область — ворочать финансами.
— Ты еще многого обо мне не знаешь. Хотя у нас никогда не было вдоволь времени, чтобы поговорить, — размышлял он вслух, — Помнится, ты предпочитала другие, более активные занятия, Хэлина.
Ее решение быть любезной растаяло, как лед на огне, стоило ему сделать это насмешливое замечание. — Я предпочла бы, чтобы мне не напоминали о прошлом.
