Потом пришел черед нанесения косметики и сооружения причесок. Эмбер удивила разница между французским и английским свадебным ритуалом.
— Значит, у вас тут, во Франции, две свадебные церемонии — сначала официальная, в мэрии, и вы приходите туда в деловых костюмах, а потом в церкви, где невеста надевает белое платье?
— Совершенно верно, — подтвердила Элли.
— Две церемонии — это просто жадность, — засмеялась Эмбер и отошла, чтобы оценить свою работу. — О, Элли, лишь только Хэв увидит тебя, как тут же возжелает отнести тебя к себе на ложе!
— Ты выглядишь великолепно, — подтвердила Джина. — Просто сияешь.
Элли отмахнулась от них:
— Наверное, так говорят всем невестам в день свадьбы.
— Но это правда! — заверила ее Эмбер, проглотив маленький комочек зависти. Смешно… В данный момент она не хотела заводить даже романы, не говоря уж о свадьбе…
Когда пришла Амели, девочка, которая должна была нести цветы, Эмбер, видя, как она волнуется, села с ней на полу, научила ее песенке-считалке, чтобы успокоить, а потом сделала ей взрослую прическу.
— Я похожа на принцессу! — воскликнула Амели по-французски, когда Эмбер подвела ее к зеркалу.
— Конечно! — подтвердила Эмбер, обнимая ее. — Ты такая красивая! А теперь я приведу в порядок себя. Скоро увидимся.
Гай смотрел, как Эмбер выходит из замка. Вчера, в джинсах и майке, она была хороша. Теперь, одетая для торжества, буквально неотразима.
Он был рад, что обещал сам отвезти часть участников свадебной церемонии в мэрию. Ему придется следить за дорогой, и это отвлечет его от мыслей об Эмбер. Ее улыбка, веселая и теплая и одновременно неожиданно робкая, будила в нем жар, и желание распространялось по всему его телу. Ему хотелось вынуть шпильки из ее прически, чтобы увидеть, как ее блестящие волосы рассыпаются по ее плечам. Хуже того, ему хотелось видеть эти волосы рассыпавшимися по его подушке…
Черт!
— Здравствуйте, Гай! — прозвучал ее голос, нежный, низкий, певучий. — Элли сказала, что вы готовы отвести нас. Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — автоматически ответил он. — Садитесь в машину.
Она села на переднее сиденье рядом с ним, и он искренне пожалел, что не пригласил ее сесть сзади. Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы доехать до деревни: каждый раз, как ему нужно было переключить скорость, его рука почти касалась ее руки. А она, казалось, ничего не замечала и весело болтала о том, что впервые попала на французскую свадьбу и как ей хочется поскорее увидеть крокембуш — свадебный пирог, сделанный из сложенных пирамидой и скрепленных карамелью кексов.
Эта женщина обладала способностью сводить его с ума. Для него она опасна. Очень опасна…
Церемония в мэрии прошла быстро и очень мило. Пока Хэв и Элли переодевались, остальные зашли в кафе на площади — выпить по бокалу вина. Эмбер предпочла вину кофе.
Что-то вдруг заставило ее оборвать веселый разговор с другими гостями и обернуться. И она тут же поняла, что именно.
В кафе вошел Гай, неотразимый в своем фраке и голубом жилете. Эмбер не удивилась, что все женщины в кафе смотрели на него. Гай Лефевр был из тех мужчин, которые привлекают внимание, хотя сами, кажется, этого не замечают. В нем было нечто особенное, и когда их взгляды на мгновение встретились, ее сердце странно екнуло.
А вот это плохо! Не хватало только увлечься Гаем! Возможно, он не такая крыса, как ее прежние партнеры, но они принадлежат совершенно разным мирам. У них просто ничего не может получиться.
Потом в дверях появились Элли и Хэв. Свадебное платье Элли было простым и элегантным, на голове — узкая диадема, в руке — замечательный букет белых роз. Джина, старшая подружка невесты, держала ленты Амели, девочки с цветами. Фасон их платьев был таким же, как фасон платья Элли, а цвет — такой же голубой, как цвет жилетов Гая и Хэва. На плечи девочки был накинут темно-голубой шарф.
Свадебная процессия во главе с женихом и невестой направилась в маленькую церквушку в конце деревни. Путь преграждали протянутые между заборами белые ленты, и жених с невестой должны были их разрезать. Вероятно, такова традиция. Эмбер решила, что потом спросит у Элли. Внутри старинной, очень милой церкви из светлого камня все было залито светом. У алтаря под шелковым балдахином стояли два обитых красным бархатом кресла, явно для жениха и невесты. Пока они шли к алтарю, мать Элли играла на скрипке очень нежную мелодию Баха.
