— Хорошая мысль.
— И тебе понадобится коробочка. — Эмбер явно была в своей стихии. — Простая, чтобы не отвлекать внимания от духов, но перевязанная красивой лентой. Чтобы она подходила по цвету к флакону или шелковой бумаге, в которую он будет завернут.
— Шелковой бумаге?..
— Если коробочка не подойдет по размеру к личному флакону, флакон надо будет во что-то завернуть, чтобы он не разбился.
Гай с удивлением посмотрел на нее:
— Ты, кажется, понимаешь в искусстве упаковки.
— Потому что я иногда по многу часов упаковываю подарки. И мне нравится добавлять разные мелочи, чтобы люди почувствовали себя особенными. Вышитую ленточку, или тесемку, или немного конфетти в коробке. Говорю тебе, мелочи значат много.
— Как засахаренные лепестки роз на твоем пудинге… — прошептал он.
Следующим утром Гай занимался составлением документации по новому аромату, когда пришло электронное сообщение.
Филипп. Просит о встрече.
Гай вздохнул. У него было такое чувство, что все это кончится разговором с его менеджером в банке. Хотя, если Филипп действительно хочет уйти из компании, удерживать его некрасиво. Но электронные письма ненадежны, особенно если касаются серьезного дела. Гай снял телефонную трубку и набрал номер.
— Это Гай. Я приеду в Грас сегодня во второй половине дня. Хочешь встретиться со мной в офисе?
— В два часа в твоем кабинете, — предложил Филипп.
— Хорошо, — согласился Гай и повесил трубку.
И пошел искать Эмбер. Она читала какой-то журнал и одновременно писала кому-то из своих друзей.
— Я должен вернуться в Грас, — сообщил Гай.
— Какие-то проблемы?
— Нет, — солгал он.
Она сжала его руку:
— Я не слежу за тобой, но у тебя напряженный вид.
— Просто надо кое в чем разобраться.
— Речь идет о твоих новых ароматах? — Она прикусила язычок. — Извини. Я знаю, я не должна была спрашивать. Но мои губы опережают разум.
Он поцеловал ее:
— Это красивые губы.
— Спасибо. — Эмбер помолчала. — Если ты возвращаешься в Грас, значит, мы расстаемся? — Это было бы самое разумное, особенно сейчас, когда в его жизни вот-вот наступит хаос. А втягивать ее в этот хаос нехорошо. — Можно, я буду тебе писать? — спросила она.
Он моргнул:
— Писать?
— То, что ты говорил о личном аромате. Я думала об этом, и у меня возникли кое-какие идеи.
— Почему бы тебе не поделиться ими со мной по дороге в Грас? — Слова вырвались у него прежде, чем он смог их остановить.
— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Грас?
«Скажи ей „нет“. Скажи, что передумал». Но губы не слушались.
— Конечно, если ты хочешь поехать.
— Я бы поехала с удовольствием. Я никогда не была в Грасе, этой мировой столице парфюмерии.
Теперь поздно отступать. Да он и не хочет отступать. Он не готов с ней расстаться.
Эмбер собралась быстро, и они, вернув ее машину, взятую напрокат, отправились в Грас.
— Я думала о том, что ты говорил о личном аромате, — сказала Эмбер. — Это гениальная идея. Я смотрю на нее с точки зрения приемов. Много приемов было устроено ради рекламы драгоценностей. Так почему бы не сделать то же с духами? Можно было бы устроить большой званый вечер, чтобы пробудить больший интерес к этой идее.
— Нет!
— Почему нет? — И тут же она поняла: из гордости. — Слушай, я знаю, что ты — мастер-парфюмер и никому не позволишь вмешиваться в создание ароматов. Но если ты получаешь заказ и у тебя есть время, чтобы поучить, ну, например, людей в салоне красоты, парфюмерный прием будет очень кстати. Разве не так?
— Я не рекламирую свою продукцию. Клиенты сами рекомендуют ее друг другу. К тому же она будет продаваться только в Грасе.
— Гай, рекомендации клиентов — это хорошо, но как все узнают о новых духах? Прочитают в Интернете или в журнале?
— То есть надо иметь дело с назойливыми журналистами? Благодарю покорно.
— Они не все назойливые. Некоторые досаждают ужасно, это верно, но некоторые милы. У Элли наверняка сохранились связи с тех пор, как она работала в агентстве. И у меня тоже есть связи. Я могу помочь.
— Я работаю не так, — ответил Гай. — Вчера я решил, что у тебя есть интересные идеи насчет упаковки, и я бы с удовольствием их обсудил. Но никак не рекламу в прессе.
