– Может, там открытка?
Не успела я до конца понять смысл вопроса, как мама изъяла из глубин букета небольшую бумажку. Конечно не бумажку, открытку, приятного оранжевого оттенка (цветы, кстати, тоже были неестественного оранжевого цвета, покрасили их, что ли? Но не розы, а значит не банально… ну, такие у меня ощущения).
– С Днём рождения. Прости, не знал, исправлюсь.
Вслух зачитала мама, и я тут же залилась краской, от кого букет поняла, только вот не поняла: эта краска на лице – это что, смущение, или возмущение, которое закипало внутри меня? Открытку я у мамы из рук вырвала, всё ещё оставалась надежда, что она меня просто спровоцировала, а там что-нибудь безобидное и вообще, не от него, но нет, такого удовольствия в моём сегодняшнем расписании не предусмотрено.
Пока я бегло смотрела на неровный, быстрый мужской почерк, мама терпеливо выжидала. Я даже дыхание затаила, всё ещё пытаясь сделать вид, что читаю записку, только бы оттянуть момент истины.
– И что всё это значит? – На удивление спокойно спросила она.
Я даже не хочу думать, каких усилий ей стоило это спокойствие, к изменам мама относится крайне остро, иногда меня так и подмывает спросить, не изменял ли ей отец.
– Ничего. Случайный знакомый, пытался подкатить к нам с Маринкой вчера.
– Да? И его попытка увенчалась успехом?
– Ничего подобного! – Нагло врала я, глядя родной матери в глаза.
– А как тогда он узнал адрес?
Вопрос застал меня врасплох. Адрес, конечно тут не причём, и маму в подробности посвящать я не стала, но вот осознание того, что он знает, как меня зовут по имени и отчеству, знает памятные даты моего паспорта и… что ещё он узнал обо мне за прошедшую ночь? Вот этот вопрос как раз-таки меня и волновал в это мгновение. Видимо, мама уловила перемены в моём настроении от раздражения до паники и притихла.
– Алеся, куда ты вляпалась?
– Мама! Вляпываться, это прерогатива твоего зятя.
– Тогда что?
– Ничего мама. Человек захотел подарить мне цветы. Всё. Никакого подтекста.
– Но ты ведь замужняя женщина! – Безапелляционно заявила мать, и меня это вывело из себя.
– Мама, я не могу запретить кому-либо оказывать мне знаки внимания.
– Это ещё почему? Ты умеешь говорить, этого вполне достаточно, чтобы передать смысл твоего положения.
– Я не могу ему запретить!
– Да почему?!
– Потому что я просто не знаю кто он такой! – Со злостью вырвался из меня крик, в этот момент я почувствовала страх. А действительно, кто он? Я ведь ничего о нём не знаю…
– Мам, ба, чего вы кричите?
Только сейчас я задумалась о сыне. Что я за мать?! Но тут же подобралась, вспомнила о чае, который я так и не заварила.
– Ничего, решаем с бабулей, кто тебя поведёт в сад.
Уже тихо, с робкой улыбкой проговорила я. Помогла Антошке спуститься с лестницы. До садика нам оставалось мало времени, но одно я знала точно: возвращаться после него домой, чтобы выслушать ещё одну гневную тираду от матери, не хотелось, поэтому я на скорую руку привела в порядок и себя. Косметичку сунула в пакет, накрашусь на работе или ещё где-нибудь. Так же быстро собрала сына, и мы уже бодро шагали в сторону сада.
Чувствовала себя неуютно, я редко позволяю себе выходить в таком виде, не смотрюсь без макияжа. Да и моим волосам лицо должно соответствовать, иначе никак. Бледна и неинтересная. Поэтому, вручив свою драгоценность в руки воспитательницы, я как школьница осмотрелась по сторонам, убедившись, что меня никто не видит, и села на подоконник, наводить марафет. Едва успела завершить это ответственное дело (рисование образа), как подпрыгнула под звонкий голос старшей воспитательницы. Хорошо, хоть карандаш от губ отвести успела. Воспитательницы эта, хоть и считалась старшей, была, казалось, моложе меня. Елена Александровна, интересная девушка, только вот идеи в её молоденькую головушку лезли очень уж несуразные, поэтому, когда она ко мне приближалась, я уже заранее знала, что услышу очередную версию, как порадовать наших малышей. Достала!
– Алеся Вадимовна, вы так не пугайтесь. – Защебетала она и присела на подоконник рядом со мной.
– Извините, но я спешу. – Подскочила я, но под её невозмутимым взором присела на место, видимо, к такой реакции родителей она успела привыкнуть.
