Саботаж – этого советские моряки опасались больше всего, тем более в предстоящем переходе.
Когда британский капитан закончил чтение, слово было передано советскому офицеру, который зачитал заявление, содержащее предостережение немецким офицерам и матросам против актов саботажа и прочих враждебных действий. Далее в тексте было сказано:
«Я гарантирую хорошее обращение со стороны советского экипажа, хорошее питание, а также возвращение домой всех офицеров и матросов».
Оба документа были переданы капитану Гисслеру. Насколько этим обещаниям на бумаге можно было доверять? Ведь немцы теперь были совершенно беззащитны, лишены всех прав! Никто и пальцем не пошевельнет, чтобы их защитить. А вдруг советские власти станут удерживать их против воли!
Команда построилась на палубе, напряженно ожидая, что им скажет капитан. Да, ситуация сложилась непростая, очень непростая…
– Подразделение британских кораблей будет сопровождать вас до Лиепаи и затем обратно в Вильгельмсхафен, – добавил англичанин.
Отлично! Теперь Гисслеру было что сказать своим людям.
Вскоре после Рождества в каюте капитана на «Нюрнберге» поселился советский адмирал, кстати отлично говоривший по-немецки. Немцы, к своему немалому удивлению, обнаружили, что с советскими моряками вполне можно поладить, чего нельзя было сказать об их союзниках. Советские моряки стремились взять в Вильгельмсхафене побольше материалов, чему всемерно противились англичане. Немцы всеми силами старались держаться в стороне от этих споров, что далеко не всегда удавалось.
Тем временем моряки свыклись с неизбежным и начали готовиться к переходу в Лиепаю. В конце концов, они пойдут в сопровождении англичан, и советский адмирал дал честное слово… Но его коллеги при каждом удобном случае подчеркивали тот факт, что вся ответственность за безопасный переход крейсера в порт назначения лежит на немецкой стороне.
В свой последний рейс «Нюрнберг» вышел 2 января 1946 года. Вместе с ним в путь отправились эсминец, два торпедных катера, а также древний корабль-мишень «Хессен» вместе со своим маленьким кораблем связи «Блиц». 5 января конвой подошел к Лиепае, ни один акт саботажа не был совершен во время перехода.
Однако еще предстояло поволноваться. Советское командование решило, что «Нюрнберг» должен остаться на якоре на рейде Лиепаи. Этот приказ не увязывался с установившейся ненастной погодой, сопровождавшейся сильным волнением. Оставаться на якорной стоянке в такую погоду было форменным безумием! Отнюдь не легкий «Нюрнберг» швыряло, как невесомую скорлупку. Никакие якорные цепи не в состоянии выдержать такую нагрузку. Советские офицеры прекрасно это понимали, но ничего не могли поделать. Стараясь сохранять невозмутимость, они лишь пожимали плечами, повторяя: «Приказ есть приказ».
Нужен другой приказ: есть же свой адмирал на борту!
Но адмирал был бессилен против «приказа сверху», и корабль бросил якоря. Полчаса спустя тяжелые цепи лопнули, и якоря оказались потерянными.
Что теперь? Уже давно наступила ночь, поэтому тяжелый корабль было невозможно отбуксировать в порт через узкий подходный канал. Дождь снизил видимость почти до нуля, знаки навигационной обстановки нельзя было рассмотреть. К тому же в этом районе еще оставались минные поля, там не слишком охотно занимались тралением.
– Что будем делать? – спросил советский адмирал.
– Остается только ходить взад-вперед всю ночь, – ответил Гисслер, – определяя положение по радио.
– Невозможно! – принялись убеждать своего адмирала советские офицеры. – Это открытый саботаж! Определять положение по радио! Этого никто не может сделать!
– Если немецкий капитан говорит, что это возможно, значит, так оно и есть! – рявкнул адмирал. – Прекращаем обсуждение!
Той ночью советские моряки получили превосходный урок радионавигации. Они напряженно, внимательно и с подозрением наблюдали за профессиональными действиями немецкого капитана. Если бы что-то пошло не так в порту, последствия могли быть непредсказуемыми. Однако для капитана Гисслера и его команды радионавигация была предметом знакомым и привычным, они управляли кораблем так же легко, как велосипедом на асфальтированной дороге. Немцы получили отличную практику радионавигации еще в 1941 году на «Шарнхорсте» и «Гнейзенау» в Атлантике и не видели в этой работе ничего необычного. Но советские офицеры очень опасались возможных неожиданностей и смогли с облегчением вздохнуть только на рассвете.
