Шотландцы, наевшиеся и пьяные, должно быть, спали в большом зале харчевни, потому что шума не было. Тело несчастного Мак-Ларена задеревенело, что усложняло действия женщин. Катрин и Сара подняли его. Несмотря на холод, они покрылись потом, обе сжимали зубы от страха. Если кто-нибудь застанет их за этим делом, одному Богу известно, что случится! Шотландцы повесили бы их на первом же попавшемся дереве без всякого разбирательства… Но никто не появился, все было спокойно. На крыше пристройки брат Этьен оттащил труп к краю крыши.
— Пусть кто-нибудь из вас вылезет на крышу и подержит его, пока я спущусь, — сказал он тихо.
Не колеблясь, Катрин вылезла на крышу, осторожно спустилась к брату Этьену. Крыша стала скользкой из-за снега, но молодая женщина благополучно добралась до ее края и поддерживала труп, пока брат Этьен с неожиданной ловкостью спрыгнул на землю.
— Я здесь, отпускайте потихонечку… Все, я держу его. Возвращайтесь, я сделаю остальное.
— А как же вы вернетесь?
— Очень просто, через дверь. Моя одежда позволяет мне спокойно входить и выходить без подозрений. Я уже пробовал. Иногда я сам себя спрашиваю, не ради ли этого я пошел в монастырь.
Катрин представила улыбающееся лицо монаха, но ничего ему не ответила. Теперь, когда она больше не видела тела, она почувствовала последствия нервного шока, пережитого ею. В какой-то момент она замерла там, прямо на краю крыши. Закрыв глаза, Катрин боролась с внезапным головокружением, стараясь обрести равновесие. Небо и земля принялись водить вокруг нее свой хоровод.
— Тебе плохо? — обеспокоенно спросила Сара. — Хочешь, я помогу тебе?
— Нет, нет, не надо. И потом, ты не пролезешь в окно! Катрин стала карабкаться к окну, встав на четвереньки. Головокружение исчезло. Сара втащила ее в комнату, где стоял страшный холод. С ее помощью Катрин села на край кровати, провела дрожащей рукой по лбу.
— Я пойду поищу дров и принесу тебе супа. — Говоря это, она зажгла свечу и с отвращением посмотрела на окровавленное одеяло. Катрин не отвечала. Ее мысли были далеко, вместе с Готье, скакавшим в ночи, возвращавшимся к Мишелю в Монсальви, и горькая печаль заполнила ее душу. Оставшись без поддержки, которой он был для нее, она опасалась будущего, представлявшегося еще более трудным. Она осталась уже без двух людей, тех, кто ее любил и был ей предан. Снова вместе со своей Сарой она должна была начинать новую жизнь. И какими бы грустными ни были ее мысли, Катрин решила не распускаться. Все это произошло по ее вине. Если бы она прогнала Мак-Ларена, склонившегося к ней, все было бы в порядке. Молодой шотландец был бы жив, а Готье не отправился бы в опасный путь.
Когда Сара вернулась с тарелкой супа в одной руке и вязанкой поленьев в другой, ее величественное лицо выражало полное удовлетворение.
— Внизу все спят. Шотландцы дрыхнут прямо за столом или на лавках. У Готье ночь в запасе. Все в порядке.
— У тебя все просто получается! Скажи-ка лучше, что все в относительном порядке, как это может быть, когда люди остаются на плаву во время кораблекрушения.
Все произошло так, как предполагали женщины. Утром один из шотландцев наткнулся на труп Мак-Ларена, валявшийся в снегу около скотного двора, и тотчас Катрин, Сара и брат Этьен стали свидетелями настоящего бунта. Самый старый из шотландцев, пятидесятилетний солдат по имени Алан Скотт взял на себя командование и, утихомирив остальных, сообщил путешественникам решение отряда:
— Извините, дамы, — сказал он Катрин, — но за убийство нашего командира мы хотим отомстить.
— Кому, за что? Почему вы так уверены, что убийца…
— …ваш слуга? Это подтверждает удар топора.
— Местные жители тоже пользуются топорами, нервозно возразила Катрин. — Сара вам говорила, что Мак Ларен пошел к скотному двору с местной девушкой.. — Сначала надо найти эту девушку. Нет, мадам Катрин, бесполезно спорить. Мы решили устроить погоню за этим человеком. На снегу остались четкие следы. К тому же, если бы он был невиновен, то остался.
— Вы дадите ему возможность защищаться?
— Конечно, нет! Он знал, что делал, когда решил убежать. Но мы должны его найти. А вы продолжайте свой путь.
