Ламорика не покинул ни один человек.
Когда мастер Одемар доел утреннюю овсянку, рыцари уже стояли у нагруженной «Выпи», держа весла в руках так, как почетные часовые держат копья. Это зрелище предназначалось как для того, чтобы подбодрить Ламорика, так и чтобы продемонстрировать мастеру Одемару: они больше не пассажиры. Эта идея принадлежала Дорвен.
Ламорик пожал каждому руку; корабел лишь буркнул что-то неразборчивое и поднялся на борт.
Несмотря на все благие намерения, полдня задержки растянулись на двое или трое суток — да еще приходилось отчерпывать воду, подгоняя потрепанную «Выпь» к берегу. Сорокафутовое судно весило не меньше стада быков — и упрямства в нем было столько же. В последней деревушке Одемар утопал куда-то по грязным улочкам, а появился с бадьей смолы, паклей и парой подходящих железяк. Команда дружно решила, что вид у него в кои-то веки предовольный.
В тихих плесах они упражнялись во владении веслами: наваливались то на правый, то на левый борт, учились знакомым каждому гребцу командам «весла на воду!» и «весла на валек!». У них даже начало что-то получаться.
И почти все время они усердно гребли.
В первый час пятого дня утесы Майденсбир отворились, и команда «Выпи» узрела молчаливый Йестрин и озеро Хендгласс за ним. Древнее родовое гнездо герцогов Гирета, Йестрин темной громадой нависал над рыбачьей деревней. Дьюранд различал черепашьи спины десятка-другого лодок, перевернутых кверху дном перед стенами. Здесь леди Майденсбира закончила свое странствие.
В дни основания Гирета Йестрин был тронным городом герцогов. Отсюда Гандерик с сыновьями Аттии несли гордые знамена к подножию гор. И хотя с тех пор сменилось бесчисленное множество поколений, Йестрин все еще помнил былую славу и дни до того, как герцоги покинули его, а будущее закрылось пред ним.
Теперь Йестрин стоял опустевшей раковиной там, где Майденсбир вливался в холодные воды озера Хендгласс. Несомая течением «Выпь» плавно скользнула в залив. С борта корабля можно было разглядеть каждый синий камешек на дне — хотя лежали они, верно, на глубине не одного фатома. Воздух был холоден и недвижен.
Глаза всех на борту обратились на Одемара. Тот кивнул, и гребцы взялись за весла.
* * *
Когда они достигли Сильвемера, уже темнело.
Гребцы сидели спиной к ходу корабля и видели только мастера Одемара и высокий изгиб кормы. За минувшие дни Дьюранд выучился читать каждый бугорок, каждую морщину на лице корабела. И сейчас заметил, что черные глубокие глаза Одемара обшаривают берег, ища, куда бы пристать на часы темноты.
Вскоре он развернул «Выпь» по ветру.
Мимо Дьюранда прошла Дорвен. Покинув свое обычное место в передней части корабля, она вскарабкалась по банкам на корму, где подле потрепанного непогодой руля стоял Одемар.
— Я мало что смыслю в парусах, мастер Одемар, — промолвила она. — Я понимаю, что мы должны пересечь заводь, чтобы добраться до Редуиндинга, и по Редуиндингу идти вверх к столице Рагнала. Но как нам это сделать?
Корабел зацепился пальцем за шнурок, что носил на шее.
— Умные люди держатся с подветренной стороны от берега, потому что на озере всегда сильный ветер, ваша светлость.
— А ветер с северо-востока?
— Да, ваша светлость.
— Значит, идем вдоль берега окружным путем — к Чертогам Тишины.
Корабел кивнул.
— Там в избытке бухточек и заливов, в которых можно укрыться на ночь. Если никто не сойдет на берег, древние короли нас не побеспокоят.
Дорвен тоже кивнула.
— Мне кажется, даже сейчас кто-то живет под сенью тех лесов в Фароне. А вы жили напротив Майденсбира в Баррстоне.
Одемар не улыбнулся, лишь еще сильнее дернул шнурок.
— Я много раз ночевал в пещерах подле того берега. Как-то раз даже видел одного из древних. Высоченный — что твоя мачта.
— А что это такое, кстати? — перебила она, показывая на клочок кожи, висевший на шнурке на шее у Одемара.
