— Моя, — сказал парень сквозь зубы и снова замолчал.
— Смотри-ка, так у них целый семейный подряд! — воскликнула Ксюша. — Вот свиньи! Как будто другие не хотят нормально жить! Знаешь, как эти тряпки даются: семь потов сойдет, пока нужное найдешь, дотащишь, а потом еще и продать сумеешь!
— Сдались мне твои тряпки, — брезгливо скривился парень. — Я хотел тебя только как следует допросить, вот и все.
— Опять допросить? Да меня и так вчера всю этими допросами измочалили! — возмутилась Ксюша. — Давай не заливай — не отвертишься. Все равно на небо в клеточку тебе, гад, полюбоваться придется — за разбойное нападение с применением силы на одинокую женщину в ее собственном доме. И будет тебе врать! Первый раз слышу, чтобы свидетеля для допроса веревками скручивали. Скажи, Тань? Ты же юристка. Разве есть такие законы?
— Нет, — покачала я головой, начиная что-то понимать. — Законов таких нет. Как, кстати, твои имя, фамилия и отчество?
— Погорельцев. Константин…
— Соответственно Игоревич? — спросила я.
— Да, Константин Игоревич Погорельцев, — произнес парень с такой гордостью, как если бы назвался Петром Первым или Наполеоном Бонапартом.
— Вон оно что! — присвистнула Ксюша. — Опять продолжается херня из-за этого пропавшего!
— Хорошо, допустим. И что ты собирался сейчас делать? — продолжала я допытываться. — Ну вот, связал ты ее, и что дальше?
— Допросил бы как следует, — ответил Константин, помолчав. — Никто не хочет ничего говорить. Запугали всех или подкупили. А человек… пропал, и никаких следов.
Голос его еле заметно дрогнул, но парень сумел с собой справиться и только невесело вздохнул.
— Ой, Костик, что они с тобой тут делают? — услышала я у себя за спиной голос внезапно появившейся в комнате женщины.
Я оглянулась. Немолодая, но элегантно одетая особа с ужасом рассматривала открывшуюся перед ее глазами картину: связанного, окровавленного юношу, сидящего на полу среди разбросанных мешков и сумок, и двух возвышающихся над ним женщин, у одной из которых из ночной рубахи вывалилась наружу голая грудь.
Я указала Ксюше на ее оплошность, и моя сестрица без тени смущения спокойно запахнула халат и рассмеялась.
— Насилуем, — пояснила она, и я вспомнила, что не зря считала в детстве свою троюродную сестрицу похожей на маленькую разбойницу из сказки про «Снежную королеву». — Не видите, что ли? Сам пришел, сам хотел.
— Допрашиваем, — уточнила я, пощадив дамочку, которую от Ксюшиного вида и слов буквально передернуло. — Ваш Костик напал на женщину, чуть не задушил, вот мы и пытаемся разобраться…
— Костик, я как предчувствовала! — испуганно пролепетала женщина. — Костик, ну как же так: ты мне обещал! Ты же сказал, что просто хочешь задать несколько вопросов, и я тебе поверила! Зачем весь этот экстремизм? Ну что теперь прикажешь делать?
— От таких людей без силы ничего не добьешься! — зло пробормотал Константин.
— Ой, да у тебя кровь! — вскрикнула женщина. — Неужто зубик повредили? Открой рот, я посмотрю! Ну, не упрямься же!
— Перестань, мама, — отстранился от нее Костик. — Не сейчас! Оставь меня в покое.
— Я вам вот что скажу, — заявила Ксюша. — Я сдам этого типа в милицию. Есть свидетели, что этот гаденыш совершил на меня нападение, руки ломал! Знаете, какие у меня теперь синяки на руках будут? Даже на пляже не разденешься! А скоро самая жарища начнется. И вообще, я чуть не задохнулась, когда он мне в рот кляп вставил.
— Да что вы, женщина, — быстро-быстро заговорила незнакомка. — Произошло недоразумение. Мой мальчик не из таких, что вы. Он никогда пальцем никого не трогал. Просто он со вчерашнего дня сам не свой и находится в состоянии аффекта, как только узнал об исчезновении отца. Что вы, какая милиция!
— А мне-то что? У меня свой эффект, вот! — выставила напоказ Ксюша руку в мелких рыжих веснушках, на которой действительно ярко отпечатались следы пальцев.
— Господи, ну что же теперь делать? Что? — продолжала тихо причитать мать Костика. — Как бы нам с вами теперь разойтись по-хорошему? Хотите, я вам заплачу, чтобы вы забыли о недоразумении? Сколько? Так сказать, за причиненный моральный ущерб…
