План сложился вдруг, и показался достаточно взвешенным. Если уйти в лес, и потихоньку, придётся постараться, обойти площадку со стороны леса, возможно удастся незаметно подобраться поближе. А уже тогда решать.
Стараясь не захрустеть камнями на обочине, подошёл к лесу. Тёмный страшный лес оказался достаточно редким, старым и почти без подлеска. И слава Богу. С моим умением ходить по лесу изображать из себя партизана ночью в лиственном лесу, например Ленинградской области, было не только небезопасно, но значило явно привлечь к себе существенно больше внимания чем при ходьбе по дороге.
Стараясь не приближаться к краю ближе метров двадцати — тридцати, так была надежда, что деревья будут скрывать прямую видимость, двинулся к площадке.
Уже у ближнего к дороге края костёр стало видно. Ну как видно, просто яркое пятно. Деревья не только скрывали меня, но и отлично скрывали то, что происходит у костра. Но у плана была и вторая часть. Судя по теням, костёр действительно разложили почти в углу, но отступив несколько метров от колодца и поилки, которые присутствовали и здесь. Лихорадочно вспоминая, был ли просвет между колодцем и поилкой на предыдущей площадке, я пополз в сторону колодца.
Сердце стучало так, что казалось, что сидящие у костра услышат его раньше, чем я подползу.
Я же не Рембо и не Чингачгук. А вдруг те, кто сидит у костра слышат косулю, идущую на водопой за километр. Услышат шорох и пальнут из лука. И попадут. Кстати, не уверен, что в этой Игре есть точки возрождения. Происходящее враз перестало казаться игрой.
Когда добрался до отсыпки площадки, я не дышал как загнанная лошадь только потому, что каждые три–четыре движения останавливался и замирал, пытаясь, не поднимая головы рассмотреть что–нибудь впереди.
Но всё имеет оборотную сторону, колодец, который должен был прикрыть меня от сидящих у костра, закрывал и весь обзор. Не быть мне партизаном.
Впрочем, в процессе какие–то выводы можно было сделать. Я не понимал ничего из того, что говорилось теми, кто был у костра. А они, не слишком понижая голос, разговаривали. То есть их было явно больше, чем один.
Один или два раза, чья–то фигура перекрывала свет костра, а один раз плеснула вода. Достают воду из колодца? — подумал я, и замер на несколько минут. Пополз дальше, только когда разговор продолжился.
В общем минут через двадцать я оказался у колодца. По счастью колодец прилично зарос травой по бокам и в конце концов я решился выглянуть сбоку от него.
Их было трое, и это были гоблины, если судить по красным надписям над головами. Но это я понял позже.
Костёр был на расстоянии метров пяти, может шести от колодца. Над ним была тренога и котелок. Один из гоблинов, что–то помешивал в котелке. Два других по очереди пили что–то из … назову это баклажкой. Они живо переговаривались о чём то, но разговор сливался в сплошное бу–бу–бу. Видимо, это был не системный язык, который я должен был по идее понимать.
Из надписей над головами, которые я разглядел, когда начал всматриваться в беседующих было понятно, что у одного шестой, а у другого четвёртый уровень.
Безымянный гоблин. Уровень 6. СИ и Безымянный гоблин. Уровень 4. СИ.
У гоблина, который мешал в котелке был 2 уровень. И, судя по всему, он был подсобником для двоих сидящих. По крайней мере, именно он, не участвуя в разговоре готовил, и даже сходил к куче хвороста. Первый и второй, более высокого уровня сидели недалеко от костра, один опираясь спиной на мешок, лежащий в углублении поилки, а второй вполоборота к собеседнику и к костру, локтем опирался на другой мешок.
Выпив по паре раз, видимо старший, исходя из уровня, что–то резко крикнул, повернувшись в сторону младшего. Тот ничего не ответив нагнул голову, как будто хотел сделаться меньше и продолжал мешать варево в котелке.
Возможно, другой на моём месте уже вскочил бы с криком вызывая глефу и грохнул их всех. Но меня конкретно приморозила разница в уровнях. Я не был уверен, что справлюсь и с тем, что у котелка, не говоря уже о старших.
Кстати, оружия на виду у гоблинов не было, ну или я его не видел.
