Другим изобретением евреев является идея мира как позитивного состояния, благородного идеала, который к тому же является необходимым условием человеческого труда. Это – один из великих мотивов Библии, особенно прекраснейшей Книги Исайи: «Существование мира опирается на три вещи – справедливость, правда и мир», а весь труд завершается словами: «Бог не даровал Израилю большего, чем мир, ибо написано, что Бог дает силу своему народу, Бог дарует своему народу мир». Мудрецы утверждали, что одной из величайших задач учености является укрепление мира при помощи Закона – мира между мужем и женой, родителями и детьми, да и в более широком масштабе общины и нации. Молитва о мире была одной из главных, благочестивые евреи повторяли ее трижды на дню. Мудрецы цитировали Исайю: «Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир», и объявляли, что первым действием Мессии будет провозглашение мира.
Одним из важнейших этапов истории евреев, когда иудаизм стал радикально отличаться от упрощенной прарелигии израильтян, явился переход к этому подчеркнутому стремлению к миру. После 135 г. н.э. иудаизм стал отвергать даже насилие во имя праведной цели, подобно тому, как он неявно отвергал государство, и возлагать все надежды на мир. Еврейская доблесть и героизм ушли на второй план как составляющая национального характера, а на первый план стало выдвигаться еврейское миролюбие. Для несчетных поколений евреев то, что случилось в Явне, где ученый в конце концов взял верх над воином, было гораздо важнее того, что произошло в Масаде. Потерянная крепость была практически забыта, пока зловещий огонь Холокоста двадцатого века не высветил ее как национальный миф, вытеснивший миф Явны.
Сосредоточенность на идее внешнего мира и внутренней гармонии, а также поиск путей к достижению того и другого были принципиально важны для беззащитного народа, который остался без покровительства со стороны государства, и одновременно являлись одной из очевиднейших целей комментариев Торы. И в этом отношении они были в высшей степени (чтобы не сказать, чудесно) успешными. Ни одному народу не служил так успешно его свод законов и национальная доктрина. Начиная со II века н.э. сектантство, которое было отличительной чертой Второго Содружества, практически исчезает, по крайней мере, мы его не в состоянии заметить, и все направления иудаизма подчиняются раввинистскому. Изучение Торы оставалось ареной жестоких споров, но здесь установился принцип, когда в итоге все подчиняются мнению большинства. Отсутствие государства оказалось огромным благом.
Столь же важной оказалась и другая особенность иудаизма – относительная свобода в области догматического богословия. Христианство почти с самого начала оказалось лицом к лицу с довольно тяжелыми последствиями своего происхождения, носящими догматический характер. Его характеризует вера в одного Бога, и в то же время его монотеизм расшатывается божественностью Христа. Чтобы разрешить эту проблему, формируется принцип двойственной природы Христа и принцип Троицы, когда в одном Боге как бы сливаются три личности. Эти ухищрения, в свою очередь, создают новые проблемы, и, начиная со II века, возникает бесчисленное множество ересей, которые раздирали конвульсирующее христианство на протяжении Темной Эпохи. Новый Завет с загадочными заявлениями Христа и неясными проповедями Павла, особенно в Послании к Римлянам, стал просто минным полем. Установление церкви Петра с ее аксиомой центральной власти привело к бесконечным противоречиям и в конце концов к окончательному разрыву между Римом и Византией в XI веке. Точный смысл евхаристии явился поводом для дальнейшего раскола римской ветви в XVI столетии. Продуцирование догматической теологии, смысл которой в том, чему церковь должна учить относительно Бога, таинств и себя самой, стало основным занятием профессиональной христианской интеллигенции и остается таковым до настоящего времени, так что в конце XX века между англиканскими епископами продолжаются споры касательно Непорочного Зачатия.
Евреи избежали сией Голгофы. Их взгляд на Бога весьма прост и ясен. Некоторые еврейские ученые богословы пытаются доказать, что в действительности в иудаизме наличествует много догм. Это верно в том смысле, что там имеется много негативных догм-запретов, но в основном против идолопоклонничества. Но евреи, как правило, избегали позитивных догм, рождающихся в результате тщетных потуг теологов и являющихся источником многочисленных проблем. Они никогда не принимали, например, идеи Первородного Греха. Из всех народов древности евреев, пожалуй, меньше всех интересовала проблема смерти, что позволило им избежать целого ряда проблем. На самом деле, вера в Воскресение и вечную жизнь была основной отличительной особенностью фарисейства и фундаментом раввинистского иудаизма. В сущности, первое догматическое утверждение иудаизма содержится в Мишне и формулируется следующим образом: «Грядущий мир принадлежит всем сынам Израиля, кроме того, который говорит, что Воскресение не проистекает из Закона». Однако у евреев был и способ сосредотачиваться на жизни и прятать смерть (и связанные с ней догмы) в тайники сознания. Предопределение, одинарное и двойное, чистилище, индульгенции, молитвы за мертвых и заступничество святых – все эти досадные источники разногласий между христианами, они не волновали особенно евреев.
