Популярная история евреев - страница 198

видных евреев, чье социальное положение позволяло им быть ходатаями перед правителями-угнетателями. Он был другом королевы Виктории, которая девочкой гостила у него в «морской резиденции» в Рэмсгейте, а позднее возвела его в рыцарское достоинство; возможно, именно ему она обязана своей явно выраженной юдофилией. С помощью Пальмерстона Монтефьоре организовал делегацию западных евреев, включая известного французского адвоката Адольфа Кремье (1796—1880), и отправился с визитом к правителю Сирии, Мохаммеду Али, в Александрию. Монтефьоре и его коллеги не только обеспечили освобождение арестованных евреев в августе 1840 года, но и добились того, что турецкий султан издал фирман, запрещающий обвинять евреев в ритуальном использовании крови и арестовывать их по подозрению в этом. За этой успешной миссией последовали многие другие, в которых Монтефьоре, проживший более ста лет, сотрудничал с Форин-Офис, помогая евреям – жертвам несправедливости. Но английское правительство, бывало, вмешивалось и по собственной инициативе: в 1854 году оно выступило в защиту швейцарских евреев; в 1856 – балканских, причем министерство иностранных дел так инструктировало своего эмиссара в Бухаресте: «Особое положение евреев отдает их под защиту цивилизованного мира». На Берлинском конгрессе в 1876 году Дизраэли боролся за религиозное равноправие.

Дизраэли, однако, никогда не ограничивался поддержкой требований евреев о справедливости. Он верил, что евреи, в силу своих достоинств и славного прошлого, заслуживают особого уважения, и со всей своей напористостью и изобретательностью работал в этом направлении. Он был взращен в христианских традициях, но его интерес к соплеменникам был подогрет большим путешествием по Средиземноморью и Святой Земле, которое он совершил в 1830—1831 годах. На него большое впечатление произвели достигнутые, несмотря ни на что, успехи сирийских евреев, этих Ротшильдов Востока, как он их называл. Значительную часть собранного здесь материала он использовал впоследствии в своих романах. Он отмечал, что паши предпочитали пользоваться услугами еврейских финансовых экспертов, тем более что в случае необходимости их было легко подвергнуть репрессиям. «Они писали свои финансовые документы на иврите, причем так неразборчиво, что они с трудом поддавались расшифровке», – писал он позднее, изобразив в «Танкреде» одного из этих финансистов под именем Адама Бессо. Больше всего он любил Иерусалим, и в том романе, опубликованном в 1847 году, он живо воспроизводит впечатления, полученные 15 годами ранее. Этот роман – его любимый; он удачно назвал его «художественным вариантом викторианской духовной автобиографии».

Дизраэли никогда не занимал оборонительную позицию, когда кто-то утверждал, что евреи не хуже прочих людей. Он считал, что они лучше, и говорил, что презирает «эту пагубную доктрину нашего времени о том, что люди от природы равны». Один современный историк считал, что в основе своей он – маррано, и в пользу этого анализа говорит многое. Он разбирает зарождение невежества, гордости и романтичности сефардов, которое переносит на евреев в целом. Самоуничижительное стремление ашкенази рассматривать страдания евреев в духе Библии как заслуженную кару за грехи ничего для него не значит. Он придерживается точки зрения сефардов, что Израиль, будучи сердцем человеческого тела, несправедливо сделали плечом, несущим гнет зла человечества. Будучи освобождены, таланты евреев воссияют так, что изумят мир. Они в массе своей талантливы от рождения. «Раса – это все, – говорит его супермен Сидония, – иной истины не существует».

Таким образом, Дизраэли занимался пропагандой изначального превосходства одних рас над другими задолго до того, как социальные дарвинисты сделали его модным, а Гитлер – печально известным. Как он писал про своего героя в «Контарини Флеминг», тот происходил «напрямую от одной из древнейших рас мира, четко ограниченной и незамутненной расы бедуинов, которые создали развитую цивилизацию в те времена, когда обитатели Англии бродили полуголыми по лесу и питались желудями». В «