Надо сказать, что столь иррациональный подход к религии проявляли не только еврейские низы. Этим грешили и верхние слои, у которых все это приобретало форму мистицизма. У самого Маймонида жена была склонна к религиозной экзальтации и происходила из «династии» пиетистов-мистиков. Его собственный сын и наследник, Авраам, шел скорее по стопам матери, чем отца. Хотя он, по-видимому, чтил память своего отца и ревностно отстаивал его взгляды, его собственный magnum opus, гигантский том под названием «Полное руководство для благочестивых» отстаивает пиетизм, или хасидут, как образ жизни, противопоставляя его рационализму. Он приобрел известность как рош кол га-хасидим, главный пиетист, и к нему стекались послания и ученики со всех концов еврейского мира. Эти энтузиасты целыми днями постились, а ночи посвящали молитвам. Авраам даже восхищался мусульманскими мистиками – суфи – и утверждал, что они в большей степени могут считаться учениками пророков Израиля, чем современные ему евреи. Это привело бы в ярость его отца, который был бы рад запретить труды мистиков-евреев, не говоря уже о мусульманах.
К несчастью для рационалистов мистицизм имел глубокие корни в иудаизме; можно даже сказать, что он глубоко коренился в поклонении Яхве. Та идея, что в дополнение письменному Закону, дарованному Богом Моисею в виде Пятикнижия, Бог дал ему еще и устный Закон, была удобна для религиозных руководителей. Однако она была и чрезвычайно опасна, поскольку вела к представлению о том, что существует большое количество специальных знаний о Боге, переданных устно и тайно и доступных лишь для немногих избранных. В Талмуде слово «каббала» означает «приобретение [знание]» или «предание», имея в виду окончание Библии, то, что идет после Пятикнижия и устного учения. Однако постепенно оно стало означать некое тайное учение, которое позволяет немногим избранным либо напрямую общаться с Богом, либо приобретать знание о Боге неким нерациональным путем. Глава 8 притч и глава 28 Книги Иова, где метафора и аналогия мудреца трактуются как созидательная живительная сила, дающая ключ к познанию Бога и вселенной, некоторым образом освящают эту идею. И в более поздние эпохи стоило еврею-рационалисту попытаться осэщить мистицизм, как оппоненты немедленно затыкали ему рот цитатами из Библии.
С еще большим успехом они могли цитировать Талмуд, поскольку к этому времени иудаизм успел впитать много эзотерических элементов. Ряд богословов считает, что они были заимствованы в Персии во времена Изгнания; другие считают, что более правдоподобно, их источником греческий гностицизм. Гностицизм, или некая система секретного знания, способен коварно паразитировать подобно ядовитой лиане на здоровом стволе основной религии. В раннем христианстве отцы церкви отчаянно боролись, чтобы не дать ему задушить веру. Он напал и на иудаизм, особенно в диаспоре. Филон в своем труде «De Vita Contemplativa» писал о секте, называвшейся «Почитатели Бога», которой принадлежала типично гностическая теория, будто Тора есть живое тело. Эта теория проникла в Палестине в круги, которые обычно были менее восприимчивы к греческим идеям: фарисеи, ессеи, кумранская секта, а позднее таннаим и амораим. По словам Иосифа Флавия, у ессеев была целая магическая литература, которая расцвела пышным цветом на почве апокалипсиса.
Эти книги, чьи авторы скрывались под псевдонимами Еноха, Моисея, Ноя, Баруха и других великих исторических фигур, носили, как мы знаем, характер ксенофобный, националистический и подстрекательский. Они являли собой горькое и гневное прибежище угнетенного народа, призывая громы и молнии на головы хорошо вооруженных врагов. В них писалось об ангелах, дьяволах, преисподней и небесах, пожарах и конце времен, когда греки и римляне будут сметены с лица земли. В этих текстах идет речь о секретном знании, недоступном ни для кого, кроме наиболее доверенных и ревностных евреев (кстати, у неистовых кумранских монахов обычно Книга Еноха имелась и на иврите и на арамейском языках), а также о скрытых источниках силы, овладев коими можно преодолеть
