— Ну, — сказал я, когда мы приступили к основному блюду, — теперь о Джулиет Герберт.
— А, — отозвался он; я понял, что мне придется вытягивать из него каждое слово. — Это странная история.
— Еще бы.
— Да. — Эд, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке, он был почти смущен. — Я приезжал сюда с полгода назад, разыскивая одного из дальних потомков мистера Госса. Не то чтобы я надеялся что-то найти. Просто никто никогда не говорил с этой леди, и я подумал, что мой… дож — повидаться с ней. Может быть, всплывет какая-то семейная легенда.
— И?
— И? Да нет, не всплыла. Нет, она ничем мне не помогла. Но я провел прекрасный день. В Кенте. — Он снова смущенно поежился, словно скучал о своем макинтоше, который у него безжалостно отобрал официант. — Ах, нуда. Так вот, у нее оказались письма. Дайте-ка сообразить — поправьте меня, если я ошибаюсь, — Джулиет Герберт умерла в тысяча девятьсот девятом году или около того, так? У нее была кузина, двоюродная сестра. Да. Так вот, эта женщина нашла письма и принесла их мистеру Госсу, спросила его мнение об их ценности. Мистер Госс думал, что она хочет выманить у него деньги, поэтому сказал, что они интересны, но ничего не стоят. И тогда эта кузина просто их ему отдала: «Раз они ничего не стоят, так просто заберите их». Что он и сделал.
— Откуда это известно?
— Там было сопроводительное письмо, написанное рукой мистера Госса.
— И?
— И письма достались этой леди. Которая в Кенте. Боюсь, она задала мне тот же вопрос: сколько за них можно выручить? К моему прискорбию, я повел себя не слишком нравственно. Я сказал, что, когда Госс получил их, они были ценными. Но теперь уже нет. Я сказал, что они все еще представляют интерес, но не очень большой, потому что половина написана по-французски. А потом я купил их у нее за пятьдесят фунтов.
— О господи.
Ничего удивительного, что он так ерзает.
— Да, нехорошо вышло, правда? Я не могу найти себе оправдания, хотя тот факт, что сам мистер Госс солгал, чтобы их получить, несколько сбил меня с пути. Тут возникает интересный этический вопрос, верно? Дело в том, что я был в депрессии из-за потери работы и надеялся, что отвезу их домой и продам и тогда смогу закончить книгу.
— Сколько их?
— Около семидесяти пяти. По три дюжины с каждой стороны. Мы так и определили цену: за каждое английское по фунту, за каждое французское — пятьдесят пенсов.
— О господи.
Я пытался прикинуть, сколько они стоят. В тысячу раз больше, чем он заплатил? Или даже дороже?
— Да.
— Расскажите мне о них.
— Гм. — Он сделал паузу и бросил на меня взгляд, который мог бы показаться жуликоватым, если бы Эд не был таким педантичным мямлей. Может быть, он просто получал удовольствие от моего нетерпения. — Ну хорошо. Что вы хотите знать?
— Вы прочли их?
— Ода.
— И… И… — Я не знал, что спросить; Эд теперь уже неприкрыто наслаждался ситуацией, — У них был роман? Да?
— Да-да, конечно.
— И когда он начался? Вскоре после того, как она приехала в Круассе?
— Да, довольно скоро.
Что ж, это объясняет письмо к Буйе: Флобер как бы дразнит друга, притворяясь, что сам имеет не больше шансов приблизиться к гувернантке, а на самом деле…
— Их отношения продолжались все время, что она там жила?
— Ода.
— И когда он приезжал в Англию?
— Да.
— Они были обручены?
— Трудно сказать. Думаю, что-то в этом роде. Они говорят об этом в письмах как бы в шутку. Что-то о том, что скромная английская гувернанточка поймала в свои сети знаменитого французского литератора и что она будет делать, если за следующее оскорбление общественной морали его посадят в тюрьму, ну и так далее.
— Так-так. А можно понять из писем, какая она была?
— Какая? А, в смысле, внешне?
— Там не было… не было… — (Он угадал, на что я надеюсь.) — Фотографии?
— Фотографии? Отчего же, были, даже несколько, из какого-то фотоателье в Челси, на твердом картоне. Он, должно быть, просил ее прислать снимки. Это представляет интерес?
— Это невероятно! И какая она?
— Милая и непримечательная. Темные волосы, сильный подбородок, прямой нос. Я не очень ее разглядывал — не мой тип.
— Им было хорошо вместе?
Я не знал, что еще спросить. «Английская невеста Флобера», — думал я. Автор — Джеффри Брэйтуэйт.
