— Превосходно, — Роджер захлопал в ладоши. — Да, все выглядит совершенно естественно. Колин, ты не смог бы найти Уильямсона и заманить его сюда?
Колин, кивнув, отправился выполнять задание.
— Боже, — сказала миссис Лефрой, — по-моему, это совершенно безнравственно, правда, мистер Шерингэм?
— Правда, — ликовал Роджер.
* 2 *
Вид у мистера Уильямсона был ошарашенный.
— Что такое? Я огорчил полицию? Да что вы несете? Никакой я полиции не огорчал. А? Что такое?
— Я могу и ошибаться, — кротко проговорил Роджер, — но мне кажется, вы их заставили немножко понервничать. Тем, что вытерли кресло для миссис Лефрой помните, да? Думаю, вам лучше об этом им сказать.
— Вытер кресло? Что? Вчера? Да никакого кресла я для Агаты не вытирал.
— Осберт! — с укоризной воскликнула миссис Лефрой.
— Ну, и когда же это я вытирал для тебя кресло?
— Как же, Осберт. Когда я пришла к тебе на крышу, после того как Ину уже унесли. Ты должен это помнить.
— Помнить, что я вытер для тебя кресло? Да не было этого, разрази меня гром. Да что происходит? А? К чему вы клоните?
— Нет, но ты помнишь, что я пришла на крышу?
— Да? Ну, наверное, пришла. Да, помню.
— И ты рассказал мне, что произошло.
— Да. Ну и?
— И мне сделалось нехорошо.
— Правда? Неужели?
Миссис Лефрой повернулась к Роджеру.
— Н-да, плохо дело, если Осберт уже не помнит, что делал, — произнесла она с неподдельным возмущением.
Роджер помрачнел.
— Вы что, правда этого не помните, Уильямсон?
— Нет, я помню, как Агата пришла на крышу, это да. По крайней мере, что-то припоминаю. Но что я делал — не помню. А что, это что-то меняет?
Мрачность Роджера усугубилась.
— Боюсь, это меняет очень многое. Видите ли, вы уничтожили весьма важную улику.
— Я? Да как, черт возьми, я мог это сделать? — мистер Уильямсон явно встревожился.
Роджер тут же принялся раздувать его тревогу.
— Послушайте, все это очень неприятно. Вы же сами знаете, что вчера немножко перебрали.
— Немножко — это еще мягко сказано! — довольно обидно вставила миссис Лефрой.
— Я не был пьян, если вы об этом, — истово возмутился мистер Уильямсон.
— Нет, — с ударением воскликнул Роджер, — вы не были пьяны. Что бы ни произошло, полиция не должна знать, что вы были пьяны. Если у них только появится такая идея, они подумают, что мы все были пьяны. Пойдут разговоры о пьяных оргиях, при которых погибают люди, и в результате мы в большинстве своем рискуем оказаться на скамье подсудимых — по обвинению в убийстве.
— Можем, дьявол нас всех дери! — заверещал Уильямсон. — Слушайте, Шерингэм! Вы же так на самом деле не думаете, правда?
— Я именно это и думаю. Так что лучше всего вам будет припомнить как следует то, что вы делали прошлой ночью, а потом явиться в полицию с повинной, как подобает мужчине. В конце концов, дело житейское, и я не думаю, чтобы вам грозило что-то большее, чем обычный нагоняй. А может, и вообще обойдется.
— Но слушайте, что же я сделал-то? — в отчаянии вопросил мистер Уильямсон.
Роджер ему рассказал.
— Теперь помнишь, Осберт? — спросила миссис Лефрой.
— Ну, не то чтобы совсем, — горестно признался мистер Уильямсон. — Так, туманно. Расскажи еще раз. Агата. Ты спросила, нет ли у меня платка…
Миссис Лефрой рассказала еще раз. И в третий раз — чтобы уж наверняка. После чего Роджер все снова повторил ему от начала до конца.
Под конец мистер Уильямсон все превосходно вспомнил самостоятельно.
* 3 *
Роджер замер на минутку под дверью зала, бесстыдно подслушивая. Изнутри доносился то хрипловатый басок, то звонкий голос Рональда. Там явно шел допрос с пристрастием, но не было никакой возможности разобрать ни вопросов, ни ответов.
Роджер открыл дверь и вошел. За ним, робея, просеменил мистер Уильямсон. Кроме Рональда и его собеседника, в зале, чуть в сторонке, стояли Силия Стреттон, с видом крайне встревоженным, и инспектор Крейн — с видом, как всегда, виноватым.
— А вот и мистер Шерингэм! — объявил Рональд с явственным облегчением в голосе. — Он вам подтвердит мои слова. Роджер…
— Если позволите, мистер Стреттон, — перебил его обладатель хриплого баска, крупный мужчина с властной повадкой, в котором Роджер мгновенно и безошибочно определил суперинтенданта полиции, — если позволите, я сам расспрошу этого джентльмена. Мистер Роджер Шерингэм?
