— Все! Время! — раздалось откуда-то сверху.
Слепян резким движением сорвал с головы черную плотную повязку.
Прямо перед ним стоял Иннокентий, — один из друзей Азино. Фамилию его Вадик не помнил. В памяти было только то, что бизнес его каким-то образом связан с торговлей: то ли оптовой, то ли розничной.
— Здесь собрались только те, кто желает играть!.. Какого черта?!. — Голос Иннокентия звучал грубо. — Никто не заставляет. Вы испортили первый раунд. Разве так играют в салочки?
— Со мной что-то происходит… Я плохо себя чувствую! — пробормотал Слепян. — Дайте мне немного времени… Я прошу всех разрешить мне переиграть!
Иннокентий раскрыл рот и недобро уставился на Вадика, — он словно собирался сказать еще что-то и придумывал фразу побольнее. Его перебил Азино:
— Хорошо, Вадим. Ты переиграешь… Но учти: все мы приняли правила. И договорились, — обратного хода не может быть.
Вместо ответа Слепян, бросив повязку из черной материи на пол, подбежал к застекленным дубовым дверям, ведущим в сад. Распахнув их, оказался на улице.
Картина прекрасной звездной ночи поразила Вадика. Запахи, витавшие в бархатистом воздухе, ударили в ноздри. Торопливо он спустился по широким ступеням вниз.
Цветы на огромной клумбе неподалеку от входа в шикарный особняк Азино уже закрыли свои бутоны, но все равно, подсвеченная с разных сторон, она представляла собой великолепное зрелище.
«Порше Кайен» на хорошей скорости зарулил на автостоянку клуба «Подмосковные вечера», остановился как вкопанный. Оказавшийся рядом охранник клуба Костя Павлов почувствовал лицом и руками волну тепла, дохнувшую от автомобиля, разгоряченного, как породистая лошадь после призовой скачки.
Дверца джипа стремительно распахнулась, из салона высунулась наружу и уперлась каблуком в порожек нога, обутая в сверкавший лаком ботинок.
Константин, работавший в «Подмосковных вечерах» недавно, а потому не устававший поражаться богатству его посетителей, тоже замер, с любопытством ожидая — кто же появится перед ним на стоянке.
Павлов был молод, честолюбив, неглуп. Свое нынешнее пребывание в должности простого охранника объяснял лишь тем, что ему не повезло и он родился в глухом таежном поселке. Теперь, когда перебрался в столицу, ситуация обязательно должна измениться. Оставалось лишь поймать хороший шанс.
Из салона к порожку продвинулась другая нога, затем высунулась вся фигура обладателя эксклюзивного автомобиля.
Он разговаривал по мобильному телефону.
На нем были легкие темно-серые брюки, пиджак из мягкой светло-серой кожи, прошитый толстыми грубыми нитями, нарочито выпиравшими наружу вдоль всех швов. Под пиджаком — рубашка из очень нежной мятой ткани. Ворот небрежно распахнут.
— Отлично! Скажи им, что я жду. Буду ждать каждую ночь с трех до четырех! — проговорил гость и, нажав на телефоне кнопку, убрал его в боковой карман пиджака. Затем поправил на кармане загнувшийся внутрь клапан, ловко выбрался на асфальт.
Мужчина был небольшого роста. На вид — лет сорок — так определил Костя. Изрядно оплыл жирком.
На самом деле ему было шестьдесят пять, но гладкое моложавое лицо и легкие порывистые движения скидывали ему в глазах окружающих два десятка лет.
— Помой, так чтоб блестела! И заправь. Этой ночью я буду много ездить! — неожиданно, как у фокусника, в его руке — той, что только что держала мобильный телефон, — оказалась целая связка ключей с брелоком. В следующее мгновение бросил их сотруднику клуба.
Поймав их — у него была отменная реакция, — Костя пробормотал:
— Мне нельзя отлучаться. Выгонят без всяких разговоров.
Гость широко улыбнулся.
— Когда они узнают, чью машину ты заправлял, не выгонят. Наоборот, сделают начальником. — Он достал из внутреннего кармана пиджака тугую пачку денег, ногтем отделил от нее тоненький слой — все купюры были по пять сотен, небрежно протянул молодому человеку.
Тот взял. Его мучил вопрос: «Кто это?!»
Продолжая самодовольно улыбаться, гость не торопясь направился в сторону площадки под соснами. На ней устроены легкие беседки со столами.
Павлов залез в машину. Через несколько мгновений она осторожно двинулась задним ходом.
