— Насчет дубины согласен — врет. Я там уже побывал и все осмотрел. Так что стукнули вы его рукой. Интересно, как это у вас так удачно получилось сразу вырубить крупного мужика?
Оп-па. Внимание. Это уже серьезно. А времени подумать нет. Ладно, попробую заболтать.
— Да понимаете, — заблеяла я, — он упал рядом, я испугалась, что выстрелит, и стукнула его кулаком. Наверное, просто удачно попала — он так подвернулся. А если бы не ударила, то мне пришлось бы туго, тем более, что я и видела-то плохо — кровь текла на глаза.
— Да, понимаю, — покладисто согласился лейтенант. — Но больше этого кулацкого недобитка можете не опасаться. Через пару недель суд и приговор. А для тех, кто взят с оружием в руках при бандитском нападении, приговор только один — высшая мера социальной защиты.
— Скажите, — продолжил лейтенант, — а вы так и не вспомнили свои имя и фамилию? — Ну, снова-здорово!
— Нет, сколько ни старалась, не получается.
— А давайте попробуем сделать так. Вот вам бумага и карандаш. Попробуйте расписаться. Может по подписи получится установить хотя бы фамилию.
— Вы полагаете, что моторная память поможет основной? — Ляпнула я, и тут же осеклась. Ну кто тянул меня за язык лезть со своей ученостью.
— Да, иногда помогает.
Уф, может, не заметил мой промах. Ну что же, поставлю автограф, который у меня состоит из нескольких закорючек. Главное не тормозить, а то замедление в подписи он сразу засечет. Расписалась.
Лейтенант несколько секунд внимательно смотрел на мою кривулю, потом с некоторым сомнением сказал: «Первая буква кажется А. Наверное это начало имени или фамилии. Давайте предположим, что это имя. Алевтина, Анна, Антонина, Александра?»
Я подумала и решила сделать небольшую уступку, чтобы перехватить инициативу.
— Мне почему-то кажется, что Анна. Пусть пока будет Анна, если вы не возражаете. Но у меня к вам большая просьба.
— Да, я вас слушаю.
— Сейчас у меня ни документов, ни работы, ни денег. Откуда я и куда ехала — не помню. Через пару — тройку дней выйду и больницы и куда? Где и на что жить? Я хотела бы найти работу, но как ее получить без документов?
— Ну, насчет пары дней вы погорячились. Доктор говорит не меньше 10 дней. Но все равно, я вас понимаю. А, кстати, что вы умеете? Судя по вашему виду, вам примерно 18 лет (почти угадал). Ваша речь свидетельствует о хорошем образовании (засек-таки словечки). Руки и вся внешность говорят, что вы городской житель. Так кем вы можете работать?
— Отвечаю по порядку. Первое — доктор ошибается. На мне все заживает, как на собаке. Так что пара дней — это реально, не считая памяти. Тут я не спец. Второе — помню математику, шахматы и физкультуру. Кроме того, имею хороший почерк. Правда, после сотрясения может еще пару дней почерк нужно будет восстанавливать. Так что, либо учителем, либо в какую-нибудь контору что-нибудь писать и подсчитывать. Или могу — тут я притормозила. Про преподавание самбо лучше промолчать. — А, да — могу преподавать гимнастику.
— Вот как, — лейтенант еще раз внимательно на меня посмотрел, причем в это раз взгляд был какой-то оценивающий. Мои щеки, кажется, начали краснеть.
— Ну тогда я кое-где поговорю, и временный документ вам выпишем, а там посмотрим. Ладно, на сегодня достаточно. А послезавтра я к вам зайду и, если доктор не будет возражать, заберу вас отсюда. Не бойтесь, не под арест.
Я немного подумала и добавила.
— Товарищ лейтенант. Хотите верьте — хотите нет, но кажется я могу предсказывать некоторые вещи.
— Вы переутомились, давайте я отведу вас в палату.
— Подождите. Вы ведь знаете, что практика — критерий истины. Так вот проверьте мое предсказание. Сейчас в Ленинграде идет шахматный матч-турнир. В третьем туре Ботвинник выиграл у Кереса. И мне кажется, что следующую партию Ботвинник проиграет Бондаревскому.
— Я в курсе, что вы умеете играть в шахматы, судя по той книжке, которую у вас нашли. Но ваше предсказание довольно сомнительно. Впрочем, я поговорю с нашими шахматистами. Они в этом понимают больше меня. Но, все-таки, идемте в палату.
Он деликатно взял меня под руку и отвел к моей кровати, а потом снова уставился на меня. Наконец, повернулся и вышел.
