Приехал врач. Эллен ждала на кухне, в отчаянии спрашивая себя, что могло случиться с ее дочерью.
— Что происходит? — с мольбой обратилась она к Донателло. — Я ничего не понимаю…
— Вы ее напугали, — коротко ответил тот. — Рассказывали ей сказки о ведьмах. Теперь она думает, что вы сами ведьма, Эллен. — Он сел за стол напротив нее и подался вперед. — Вам придется уехать. Теперь Люк не позволит вам остаться.
Приоткрыв рот, она уставилась на него.
— Но я ее не пугала…
— Черт побери, ты еще отрицаешь! — прорычал Люк из дверей кухни. — Откуда ты выкопала эту брошь, Эллен? — Шагнув к ней, он сорвал паучка с ее груди, порвав при этом блузку.
— Нет, погоди…
— Сядь! — Люк резко толкнул ее в плечо. — Джемма убеждена, что эта брошь — заколдованная, — прорычал он, глядя ей в лицо. — Из тех, какие носят ведьмы. И, видит Бог, я готов с ней согласиться!
Эллен отчаянно думала. И страшное открытие вдруг представилось ее сознанию. Донателло подарил ей эту брошь… Джемма и раньше боялась матери. Когда Донателло тащил брыкающуюся и вопящую Джемму в кафе… а Эллен усиленно боролась с нелепым — как ей казалось — чувством, будто дочь смотрит на нее, как на ведьму. Она напряженно замерла. Все это дело рук Донателло. Как ужасно — неужели этот человек так любит Люка, что готов рисковать ради него здоровьем и психикой его же обожаемого ребенка!
— Эту брошь мне подарил Донателло, — сказала она дрожащим от негодования голосом. — И мне даже в голову не приходило рассказывать Джемме страшные сказки. Если ты поговоришь с ней, расспросишь ее, то поймешь, что за всем этим стоит Донателло…
— Вот как! — проревел Люк. — Сначала ты безответственно запугала мою дочь, а теперь пытаешься свалить вину на человека, которому я доверяю больше, чем самому себе!
— Я говорю правду! — воскликнула она.
— Правду? — презрительно фыркнул он. — Да ты понятия не имеешь, что это такое! Зачем Донателло запугивать Джемму? Он любит ее! Он знает детей — и гораздо лучше, чем ты…
— Я никогда бы не причинила ей вреда! — только и смогла она в ужасе прошептать.
— Однако ты сделала это. Господи! Я не хочу тебя больше видеть. В твоем распоряжении час. — С каменным лицом Люк вынул бумажник и швырнул на стол несколько купюр. — Найди себе гостиницу, а завтра утром убирайся прочь с нашего острова! — С трудом сдерживаясь, он развернулся и вышел.
Дрожа всем телом, Эллен смотрела на деньги.
— Пора уходить, — ласково пробормотал Донателло.
— Черт побери! — в ярости вскричала она. — Я не позволю вам так со мной поступить! Что я вам сделала плохого? Что?
— Вы не годитесь для Люка. — Он смотрел на нее насмешливо.
— Нет! — гордо вскинула она голову. — Ему хорошо со мной!
— Вовсе нет. — Донателло подался вперед. — Когда Джемма уезжала к вам в гости, я видел, как Люку этого не хотелось. Я люблю его, Эллен. Он мне как брат. Я ради него готов на все. И я должен был помочь ему забыть вас.
Эллен потрясение смотрела на него.
— Так это вы забивали Джемме голову всеми этими ужасами про меня — с тех самых пор, как она стала понимать человеческую речь! Вы настраивали ее против меня столько лет подряд! — Эллен задыхалась. Какое ужасное выражение любви!
— Я понимаю, что это скверно. Я знал, что это ее расстраивает, — негромко сказал он.
— Расстраивает? — вскричала она. — Ей и без ваших бредовых рассказов было тяжело! Как вы могли? Вы… — Она задохнулась от переполнявших ее чувств. Все эти годы слез и боли… — Вы разрушили ее любовь ко мне! Этого нельзя простить, Донателло!
— Так надо; другого выхода нет! — запальчиво возразил он. — Люку было плохо, очень плохо. Он должен был вычеркнуть вас из своей жизни. И ему удалось бы сделать это, если бы вы не вздумали вдруг явиться на остров! Вы выяснили, что Джемму обижают в школе, и Люк почувствовал себя обязанным позволить вам остаться…
— Но вы не могли допустить этого, не так ли? с горечью сказала Эллен. — Вы заставили моего ребенка бояться меня, и Люку ничего не остается, как вышвырнуть меня вон…
— Нет! — вдруг раздался хриплый, яростный вскрик Люка. — Вместо нее я вышвырну вон тебя, Донателло! Как ты мог так поступить со мной? Ты едва не разрушил всю мою жизнь, разве не понимаешь?
