Если он слышит какой-либо абстрактный термин, тот не имеет для него смысла до тех пор, пока не окажется «привязанным» к какому-либо конкретному предмету или ситуации.
Гуляют папа с сыном по пляжу, смотрят на морской прибой. И тут до них доносится песня, в которой есть слова «Следы былого смыл прибой». Ребенок спрашивает: «Папа, что значит „былого“?» Папа начинает объяснять, что это все то, что уже прошло, чего не вернуть. Ребенок не понимает. Тогда папа объясняет по-другому: «Ну, вот вчера мы с тобой ловили на этом пляже рыбу. А потом волны смыли те наши следы». Через некоторое время сын начинает напевать ту песню, но уже по-своему: «Следы нашей рыбалки смыл прибой!» Абстрактный термин заменился указанием на конкретную ситуацию, тогда песня сразу стала понятной и легко запомнилась.
Мама читает маленькой дочери страшную сказку, которая не производит на девочку ни малейшего впечатления.
– Неужели ты совсем не боишься злого людоеда? – удивленно спрашивает мать.
– А чего мне бояться? Меня не Машей, а Таней зовут.
Приведем еще пример «детской логики». Ребенка спрашивают: «Какого цвета будут котята у черных кошки с котом?»– «Черные!» – отвечает ребенок, задумавшись на секунду. «А какого цвета будут щенки у синих собак?» – «Синих собак не бывает!» – тотчас же отвечает ребенок. Ведь он, услышав подобный вопрос, сразу же представляет себе конкретные образы, и если они вступают в противоречие с тем, что он реально видел, то он вообще отказывается отвечать на подобные вопросы.
При переходе к подростковому возрасту дети начинают понимать, что реальность – это не только то, что дано «здесь и сейчас», но еще и возможность, то, что могло бы быть. Дети же отказываются делать выводы, противоречащие известным фактам: ну не бывает синих собак, и все тут! Потому что они делают выводы на основе собственного опыта, а не стремятся получить новые знания на основе каких-либо логических действий с уже имеющимися. Эта особенность мировосприятия, кстати, поразительным образом уживается с прекрасно развитой детской фантазией.
Приведем пару примеров рассуждений дошкольников. Пятилетнюю девочку попросили назвать «плохие слова», которые она знает. Та начинает перечислять:
– Черт, война, больно, нельзя… кепка!
– Но почему же это плохое слово?
– Потому что кепка мне не лезет!
Вот иллюстрация «детской логики» – отрицательное отношение к конкретному предмету переносится на… слово, которым обозначен этот предмет. В 6 лет это еще абсолютно нормально, но уже в 7–8 лет, если интеллектуальное развитие ребенка происходит благополучно, подобные «умозаключения» практически исчезают.
«На севере все медведи белые. Остров Гренландия находится на севере. Какого цвета там медведи?» У взрослых подобные вопросы не вызывают затруднений. Ребенок же часто отвечает на них примерно так: «Откуда я знаю? Я ж там не был!» Он не видит за этим вопросом элементарной логической задачи (если А = Б и Б = В, то и А = В), а просто представляет себе эту ситуацию: север (а интересно, как он может выглядеть?..), и там медведь. А вот какого он цвета – представить уже сложнее…
Как ребенок воспринимает жизненные события? Представьте себе витраж. Он состоит из множества разноцветных стеклышек, а при взгляде на них издалека вырисовывается целостная картина. Это можно уподобить тому, как глядит на мир взрослый: множество жизненных событий, каждое из которых – лишь частность, вырисовываются в его сознании в какие-то более общие взгляды на жизнь. А ребенок? Он еще не может взглянуть на этот «жизненный витраж» со стороны, разглядеть общую картину. Он как будто глядит на него с очень близкого расстояния, все время рассматривая окружающий мир через какое-то одно стеклышко, максимум – через стык двух-трех из них. Эти «стеклышки» – какие-либо конкретные жизненные события, а также чувства и мысли ребенка в данный момент времени. Попалось «стеклышко» плохое, мутное или треснувшее – весь мир в глазах ребенка испорчен, его расстройство не знает границ. А через несколько секунд переместилось внимание на соседнее, симпатичное – и весь мир видится «в розовом свете», ребенок восторжен и счастлив.
