— Мисс Росс. — Эдам с поклоном явился из какой-то комнаты. — Если вы соизволите пройти в столовую, я подам вам ваш ленч.
Сам джентльмен чудесным образом из подобия конюха превратился в безупречного англичанина — элегантный без особого старания это подчеркнуть и привлекательный без каких-либо ухищрений. Десима вспомнила одобрительные слова Пру. Возможно, он не повеса, но это не делало его безопаснее.
Десима чинно проследовала к столовой.
— Благодарю вас, — сказала она, — но вы должны были позволить мне помочь вам.
— Вовсе нет. — Эдам открыл двери и улыбнулся, услышав возглас удивления. В камине горел огонь, в комнате было тепло, мерцали свечи, сверкали приборы на накрытом столе. — Теперь, если вы извините меня, мисс Росс, я на время стану дворецким.
Десима покорно опустилась на стул, который он выдвинул для нее, и встряхнула свою салфетку. Эдам удалился в кухню, признаваясь себе, что он немного волнуется, ожидая ее оценки его кулинарных способностей. Было так необычно для него попытаться удовлетворить женщину в той области, где он был новичком. Эдам усмехнулся про себя — последний раз он был в таком положении… когда? Пожалуй, в семнадцать лет. И опыт, который он тогда приобрел, был совсем иным. Учиться готовить едва ли было так же увлекательно, но зато безопасно.
— Суп, мэм. — Эдам поставил перед ней супницу.
— О боже! — Десима подняла крышку и понюхала. — Пахнет чудесно. А это что?
Она с интересом наблюдала за тем, как он пытается разрезать темно-коричневый батон.
— Хлеб. Я не думал, что это так трудно.
— Уверена, все будет чудесно, — вежливо сказала Десима, когда ломоть хлеба шлепнулся на ее тарелку. — Несомненно, местный рецепт. — Эдам был уверен, что она поддразнивает его. Да, в глазах снова появились озорные искорки. — Вероятно, необходимы лимоны?
— Это лестерширская[9] версия, — ответил он. — Для ратлендского[10] рецепта нужны грецкие орехи. Скажите, Десима, вас что-то позабавило, когда вы спустились вниз?
Она опустила разливательную ложку и порозовела. Эдам наслаждался тем, что может вгонять ее в краску. Румянец быстро приливал к прелестной коже, которая стала для него предметом восхищения. Да еще эти веснушки!
— Я не могу вам сказать. — Десима передала ему суп и налила себе. Большинство женщин притворно осведомились бы, что он имеет в виду, трепеща при этом ресницами и, вероятно, усмехаясь.
— Почему? — Эдам придвинул к ней масло, опасаясь, что так называемый хлеб ему не слишком удался.
Десима покачала головой:
— Не могу. Это совершенно неприлично. Господи, какой великолепный суп! Из чего он?
Эдам не имел никаких возражений против того, чтобы возбуждать в мисс Росс неприличные мысли. Совсем наоборот.
— Возможно, существует французское название, но я называю его супом из всей кладовой, я положил в него всего понемногу. Итак, Десима, вы собираетесь рассказать о ваших неприличных мыслях или мне придется воображать самые ужасные вещи?
— Ну… — Она помешала суп ложкой, задумчиво глядя в тарелку, затем бросила на него оценивающий взгляд из-под ресниц. — Я думала о том, каким джентльменом вы выглядите, потому что Пру недавно заметила, что вы настоящий джентльмен, хотя и виконт. — Десима засмеялась при виде выражения его лица. — Она уверяет, что аристократам нельзя доверять, так как все они повесы.
— Кроме меня?
— Очевидно. — Десима усмехнулась. — У вас такое лицо, словно вы не знаете, комплимент получили или оскорбление.
Именно об этом Эдам и подумал.
— Вы считаете меня повесой?
— Безусловно, нет, иначе я не поехала бы с вами. В любом случае вы слишком крупный для того, чтобы быть повесой.
Она задумчиво жевала хлеб.
— Крупный?
— Я всегда представляла себе повес тонкими и гибкими. Не то чтобы я что-нибудь о них знала, кроме того, что для них соблазнение невинных девушек — обычное дело.
— Это несомненно. Думаю, это необходимое условие, — серьезно согласился Эдам. — Вместе с пристрастием к азартным играм, ночным кутежам и посещениями притонов в дурной компании и падшими женщинами, содержанием актрис и танцовщиц из оперы и, конечно, веселой стайкой дорогих любовниц.
