— Мне, право, не хочется говорить о…
— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что твое благополучие волнует меня? Вопреки тому, как ты, вероятно, все представляешь себе, я не могу завязывать узы дружбы, а потом разрывать их.
— Что? Я?
— Да. Ты. — Она повернулась, чтобы взглянуть на него, и он, воспользовавшись ее вниманием, продолжил: — Однажды ночью мы совершили ошибку, Аннабелл. Однажды ночью шесть лет назад. Но это не должно разрушить нашу дружбу! По крайней мере, если ты этого не хочешь.
Разрушить дружбу! Словно речь шла о замке из песка, а та ночь, о которой он упоминает, — мокрый песок под набежавшей волной…
Аннабелл вдруг стало трудно дышать. Чувства ее смешались, перепутались. Душа болела…
— Я любил твоих родителей, — продолжал Адам. — Тебе никогда не приходило в голову, что ради них я хочу, чтобы с тобой было все в порядке?
Приходило ли ей это в голову?.. Конечно!
Шесть лет назад она решила, что его привязанность к ее родителям была единственной причиной, почему он хотел, чтобы с ней было все в порядке.
Она заглянула ему в глаза и ясно увидела в них интерес, надежность, заботу. И вновь почувствовала это — жар, охвативший ее и грозивший сжечь. Предательское желание…
Ее загнали в угол. Целых шесть лет она повторяла два слова, которые имели какой-то смысл: больше никогда.
Тяжело сглотнув, она заговорила — голосом глубоким, хрипловатым, полным чувства:
— Мне не нужен старший брат, Адам. Со мной все в порядке. И с Лианн тоже. У нас обеих все хорошо.
Она отвергала все то, что он хотел предложить.
Адам, стиснув зубы, изучал ее.
— Ты ведешь себя так, что чертовски трудно быть твоим другом. Отчего, Аннабелл? — В тишине большого дома вопрос прозвучал очень интимно. Его зеленые глаза не позволяли ей отвести от него взгляд. — Каждому нужен друг, разве нет?
Ее сердце бешено заколотилось.
— Нет, — прошептала она. Мгновение, когда он смотрел на нее, показалось долгой пыткой.
— Нет? — переспросил он.
Она покачала головой.
— Я знаю, ты обещал Лианн побыть со мной, — произнесла она, стараясь говорить спокойно, — но на самом деле… Я бы хотела остаться одна.
Она заметила, как в его глазах промелькнула вспышка гнева. Адам тут же замаскировал гнев насмешливой улыбкой.
— Мне кажется, мы уже играли эту сцену раньше, поэтому я не буду спрашивать, уверена ли ты в своих чувствах. Передай Лианн, что она всегда может рассчитывать на меня, если ей что-нибудь понадобится, и что я помню свое обещание угостить ее обедом, чтобы отметить ее успехи до того, как уеду.
Аннабелл кивнула.
— Пока, Белл.
Аннабелл стояла, словно статуя, прислушиваясь к неровному шагу Адама, пересекавшего холл. Она слышала, как открылась и закрылась входная дверь, и на минуту поддалась чувству удовлетворения. Единственная причина, почему Адам оставался в городе, — это его сломанная нога, как только нога заживет, он отправится нырять у островов Фиджи или еще где-нибудь и будет снимать… брачный ритуал морских котиков.
По крайней мере, она дала ему понять, что ей не нужен человек, который входит в ее жизнь, чтобы уйти. Вот и хорошо. Очень хорошо. Она начнет все с чистого листа.
Она взяла с тарелки сэндвич с тунцом, откусила кусочек и решила, что к ней возвращается аппетит. Теперь, когда ей не будет мешать так называемая личная жизнь, она быстро вернет свой бизнес на прежние рельсы. Она сделает все, чтобы Лианн училась в школе, о которой мечтала. А потом займется своей собственной жизнью. Может быть, у нее появятся новые друзья. Хорошие друзья. Такие, кому можно позвонить и предложить выпить вместе чашечку кофе, с кем можно обменяться кулинарными рецептами.
Друзья, которые, выходя из комнаты, никогда не вызовут у нее страха, что сейчас Земля перестанет вращаться.
С усилием, проглотив откушенный кусок, Аннабелл положила сэндвич обратно на тарелку.
Слезы и тунец никак не сочетались.
