— Включая Лайама? — уточнила Мередит.
Алан отвел глаза.
— Вряд ли ты сможешь его не впустить, если он явится, а она согласится. Ее дело, видеться с ним или нет. — Если нет, захлопни дверь у него перед носом. Хуже не будет. — Он замялся. — Знаю, он может шум поднять, Справишься?
— Еще бы! — фыркнула она. — С Лайамом Касвеллом? Одной левой! Всегда говорю ему то, что считаю нужным.
Алан рассмеялся, невзирая на ситуацию.
— Только не стирай беднягу в порошок.
— Слушай… — Мередит понизила голос. — Нападавший должен был дверь открыть. У курицы был ключ. Наверняка!
— Вчера ключ был у меня, — сказал он. — Тот, что хранится у Остина. Я вернул его ему в конце дня. Он демонстративно спрятал ключ в сейф. Но прежде ключ лежал в незапертом ящике стола. Любой мог войти в офис, взять его, за несколько минут получить дубликат в ближайшей мастерской, где имеется необходимое оборудование. Остин ничего не заметил бы. В ящике полным-полно ключей.
— Думаешь, так и было?
Алан пожал плечами:
— Не знаю. Но как бы там ни было, не спускай глаз с Салли!
Алан ушел. Мередит, слыша звон посуды, пошла на кухню и обнаружила подругу за мытьем чайных чашек. Руки у Салли дрожали, посуда была в опасности, но домашние хлопоты, кажется, помогали ей прийти в себя.
— Я слышала, — сказала она.
Чашки громко звякнули в раковине.
Ну и ладно, решила Мередит. Дешевый фаянс. А вслух уточнила:
— Наш разговор в холле? Алан прав, тебе решать, видеться с Лайамом или нет. Он не имеет права врываться в мой дом.
— Не хочу доставлять тебе неприятностей. — Салли потянулась за полотенцем. Глаза несчастные. — Но пока не могу его видеть.
— Если ты слышала мой ответ Алану, то знаешь, что я готова драться с твоим мужем.
Мередит поморщилась.
Салли отвернулась и через минуту сказала:
— Я все думаю, что должна Алану что-то сказать. Не про курицу. Про другое. О чем слышала в тот самый день, когда загремела в больницу. Раньше, по дороге в Бамфорд…
— Когда тебе стало плохо и мы были в медицинском центре, — напомнила ей Мередит, — ты что-то лепетала про Ивонну и Бодикота. Ивонна что-нибудь говорила?
— Забыла, — призналась Салли. — Может, вспомнится. Ивонна говорила, что ей очень жаль Бодикота. И что все привыкли…
— К чему?
— Вот этого не помню. Ох, кстати, я твоего кота впустила.
— Кота?..
— Да, полосатого. Сидел во дворе у кухонной двери, жалобно мяукал. Кажется, шмыгнул в гостиную.
Мередит поспешила туда. Кот сидел перед электрическим камином выпрямившись, обвив хвостом передние лапы, и смотрел на нее опасливыми желтыми глазами.
— Привет, Тигр! Где пропадал? Я тебя искала.
Кот медленно закрыл и открыл глаза.
— Хорошо, — сказала она. — Оставайся. Я тебя не выгоню.
Он замурлыкал и улегся. Пришла Салли.
— Значит, это твой кот? Я не была уверена, ведь ты о нем никогда не рассказывала. Он здоров? То есть… Не обижайся, но слишком уж тощий.
— Ничего, — сказала Мередит. — У меня полный шкафчик кошачьих консервов.
Лайам не заставил себя долго ждать. Открыв дверь, Мередит обнаружила его на пороге, багрового от ярости.
— Что за чертовщина происходит? — Он шагнул вперед, ожидая, что она посторонится. Видя, что она вместо этого преградила дорогу, он остановился, на миг растерявшись. — Где моя жена? Мне сказали, что здесь.
— Здесь. Отдыхает.
Мередит по-прежнему блокировала дверь.
Лайам обжег ее взглядом.
— Тогда пусти.
— Извини, не пущу. — Она одарила его безмятежной улыбкой. — Знаешь, это мой дом. С Салли все в порядке, но ей выпали тяжкие переживания.
— Знаю! — рявкнул он. — В коттедже была полиция, когда я приехал. Я ничего не понял. Какая-то курица… Оказалось, речь идет о чучеле из марша протеста. Я сам его раньше видел. Всегда знал, что эти люди опасны! Ее арестовали? Я имею в виду ту самую чокнутую, Гудхазбенд…
— Другая участница демонстрации, миссис Линнакот, заявила об исчезновении костюма курицы после марша, так что его взяли не демонстранты. Неизвестно, кто в нем был. — Мередит приготовилась к неизбежному взрыву. — Салли пока тебя видеть не хочет.
— Что за бред!
Крик гулко раскатился по улице. Лайам, видимо поняв, что привлекает нежелательное внимание, сбавил тон:
