– Она вся горит, Бетти. Что мы можем сделать до приезда доктора? Может, снять тяжелое одеяло?
Она уже шагнула к кровати.
– Нет, – резко бросила Бетти. – Если я верно помню, няня в таких случаях опускала нас в холодную воду, а потом тут же снова запихивала в теплую постель, и так до тех пор, пока не снизится температура. И еще я знаю, что она не должна лежать на сквозняке.
Грейс огляделась.
– Жаль, что нет камина. Я могла бы легко набрать веток в лесу. Здесь все время откуда-то дует.
Она рассерженно подбежала к маленькому окошку и попыталась выглянуть:
– Ни черта не вижу. Сейчас спущусь вниз, буду ждать машину. Не могу просто сидеть сложа руки.
Олив закашлялась, громко, надрывно, сотрясаясь всем телом.
– Все будет хорошо, Грейс, – прохрипела она.
Пугающий свист в груди девушки слышали слишком часто за последние несколько дней. Она постоянно металась в жару, сбрасывая одеяла, чем еще больше тревожила подруг.
Бетти, державшая Олив под спину, пока не прошел спазм, опустила ее на подушку.
– Грейс, принеси три чашки чая. Олив, ты ведь выпьешь чашечку? Думаю, ты просто умираешь от жажды. Да и мы все тоже.
Грейс схватила джемпер и натянула поверх одежды. Еще будет время продолжить борьбу за обещанные пальто, когда выздоровеет Олив.
Правда, вместо того чтобы отправиться на кухню за чаем, она напрягла слух, чтобы услышать дверной звонок, но до нее доносился только стук тяжелых ботинок по деревянным ступенькам.
Было слишком холодно стоять на лестнице, глядя на подъездную дорожку, поэтому она решила пробежаться до ворот в надежде увидеть машину доктора.
Грейс добралась до ворот, коснулась засова. Прислонилась к железным решеткам, чтобы немного отдышаться, и тут увидела вдали велосипед. Он медленно катил вперед: наездник боролся с ветром и весом древней машины. Разочарование. На велосипеде сидела женщина.
Грейс никогда не ощущала такого бессилия, как сейчас. Олив нужен доктор! Доктор, который справедливости ради должен был приехать еще два дня назад. Но тут ветер раздул плащ велосипедистки, и Грейс заметила ярко-красную подкладку.
– Медсестра! – завопила она! – Медсестра!
Встрепенувшись, она помчалась по дороге, чтобы встретить женщину.
Та никак не могла отдышаться, но вручила Грейс медицинский саквояж и, облегчив ношу, побрела к общежитию.
– Мы посылали за доктором. Где он? – спросила мисс Райленд вместо приветствия.
– Придется довольствоваться мной. Я окружная сестра Стивенсон, а доктор слишком занят. Да и лучшее средство от простуды – мед с горячей водой и капелькой бренди, а потому я уверена, что ему не было никакой нужды сюда ехать. Мне позвонили как раз в разгар тренировок по оказанию первой помощи…
Она поднялась на второй этаж. Грейс шла следом, таща тяжелый и потертый саквояж.
Мисс Райленд решила пустить в ход свое обаяние.
– Простите, сестра, что пришлось оторвать вас от работы, но мы тоже стараемся для фронта, и здоровье наших студентов для нас на первом месте. Девушка очень хрупкая, и, возможно, ей не стоило идти в Трудовую армию, особенно в разгар зимы.
Они продолжали подниматься наверх.
Этим вечером почти у всех девушек не было аппетита. В камине столовой ревел огонь, восхитительный аромат жареного картофеля почти забивал запах печеных яблок, от которого текли слюнки, но, несмотря на присутствие молодых голодных женщин, в комнате было необычно тихо.
Взглянув на трясущуюся и потную Олив, сестра, рассерженно бросив «нужно было послать за мной раньше», отослала девушку в ближайшую больницу.
– Плеврит? – переспрашивали друг у друга студентки. – Что такое плеврит, Грейс? Что-то вроде пневмонии?
Грейс, которая резала картофелину на кусочки, не пытаясь положить их в рот, покачала головой.
– Сестра ничего не объяснила. Думаю, дело в легких, но я никогда раньше не слышала о такой болезни. Болит в груди, и трудно дышать. Мисс Райленд поехала с Олив.
Новости встретили со смешанными чувствами. Большинство радовались, что заведующая поехала с Олив, но некоторые опасались, что это лишь доказывает, насколько та больна.
– Она одна из тех, у кого нет пальто! – гневно кричали девушки. – Нам обещали теплую одежду.
