Светало. Ночной мрак медленно отступал от каменных громад настороженного города. В небе бродили патрули-истребители. Далеко на севере висели, точно сонные рыбы, аэростаты воздушного заграждения, внизу выступали из тумана силуэты кремлевских башен и купола соборов.
«Москва! Москва!» — повторил про себя маршал Шапошников.
В иллюминаторе самолета серой рекой текла бетонная дорожка. Промелькнула цепочка автомобилей. Возле головного стоял Василевский.
В первый день войны заместитель Народного комиссара обороны Борис Михайлович Шапошников вылетел на бомбардировщике в Минск, чтобы оказать помощь войскам Белорусского особого военного округа, и вот через месяц он возвращается в Москву начальником Генштаба. На этот высокий пост Борис Михайлович назначен решением Государственного Комитета Обороны.
— Время горит! Дел у нас много, непочатый край, — пожимая генералам руки, сказал на аэродроме маршал.
Сейчас он не хотел даже думать о том, что ему скоро шестьдесят. Здоровье резко ухудшилось. Силы тают. Их подтачивает какой-то зловещий, тайный недуг. Но Отечество в опасности! Он обязан забыть об отдыхе. Пять часов на сон — и все остальное время оперативным планам. Немцы готовят наступление на Москву, и долг армии — остановить фашистские полчища.
В Генштабе Шапошникова ждали неотложные дела. Но по дороге в город он решил прежде всего заглянуть домой, чтобы повидать жену и после фронтовой пылищи привести себя в порядок да на скорую руку выпить чашку крепкого кофе.
Мария Александровна с нежностью и тревогой всматривалась в лицо мужа.
— Похудел ты, Боренька, осунулся. Нелегко тебе было?
— Как всем… Обстановка на фронте тяжелая, но не кризисная. Перелом в ходе событий должен наступить. — Он встал из-за стола и с чашкой в руке направился в кабинет.
Борис Михайлович любил эту тихую комнату. Здесь он обычно отдыхал после службы и часто под зеленым абажуром далеко за полночь до полного самозабвения работал над своими рукописями. Потом они превращались в книги. Сейчас маршал пришел к ним с поверкой. Он остановился у книжной полки.
Он писал когда-то: каждая будущая война никогда не бывает аналогична прошедшей. Кавалерия сильна подвижностью, оперативным маневром, но… пехота на автомобилях, а в будущем и воздушные десанты будут оспаривать в этом лавры у конницы. Время лихих конных атак и острых шашек миновало. Всесильный мотор победил кавалерийскую пику. Однако… конницу можно использовать и в этой войне, если бросать ее в прорыв вместе с главными ударными силами — танковыми армиями. Но их надо еще создать!
Маршал провел месяц на самых горячих направлениях. Тридцать дней напряженной маневренной войны заставили о многом задуматься одного из лучших знатоков стратегии — профессора Шапошникова. Борьба с немецкой танковой армадой в Белоруссии заставила по-новому взглянуть на подготовку наших войск и обобщить боевой опыт. Еще в царской армии, будучи полковником, он пытался бороться с шаблоном и упрощенчеством. Любимец солдат, выборный начальник Кавказской гренадерской дивизии, он без малейшего колебания перешел на сторону молодой Красной Армии и отдал всю свою жизнь строительству Советских Вооруженных Сил.
В кабинете над книжными полками висели дорогие сердцу реликвии — снимки далеких грозовых лет: «Разгром Колчака», «Даешь Юденича!», «На Деникина!..», «Поход против Пилсудского и Врангеля». Сколько сил и бессонных ночей отдано оперативным планам! В штабе Реввоенсовета Республики и в полевых штабах он участвовал в разработке важнейших операций Красной Армии, и они увенчались успехом.
Но теперь иная война. Она слишком быстро перенеслась в пространство. Он должен противоборствовать полету молнии…
