— Мои родители умерли.
— Простите… — Менеджер внимательно посмотрела на Корин. — Итак, завтра ровно в девять. Сначала в качестве машинистки, а через определенное время мы поговорим об остальном. У вас есть вопросы ко мне?
Запинаясь, Корин спросила:
— Я хотела бы узнать размер зарплаты.
— Первые три месяца пятьсот долларов в месяц, а потом, если мы останемся довольны друг другом, — шестьсот долларов. Впрочем, пройдите, пожалуйста, в комнату в конце коридора. Мой коллега даст вам письменный тест. Если вы успешно справитесь с ним, начнем с пятисот пятидесяти долларов в месяц. Желаю вам успеха, миссис Тарлтон.
Сердце Корин подскочило от радости. Она справится, обязательно справится! Покончив с тестом, она вышла на улицу и почувствовала, что на глаза навернулись слезы, У нее есть работа! Господи, возможно ли такое счастье? Да она сделает все, в лепешку расшибется, но выиграет, обязательно выиграет!
На следующее утро ровно в девять Корин была в агентстве. Целый день стучала на машинке, быстро и четко договаривалась о деловых встречах для шефа и четырех других агентов, выезжавших на места, к клиентам. К вечеру всем казалось, что эта девушка всю жизнь работает в агентстве. «Да вы просто находка для нас!» — звучало со всех сторон. Усталая, но счастливая шла она вечером домой. Первый рабочий день! На душе светло, радостно — она справится! Работа ей нравилась, тревога исчезла без следа — она сможет оплачивать квартиру, будет иметь свой угол!
Пришла суббота, и вот они — долгожданные гости: Сэнди и Даф. Щенок без устали скакал и ласкался к Корин. От счастья он даже не мог лаять, а лишь пронзительно визжал на всю улицу.
— Прекрасно выглядишь! Просто картинка! — Сэнди окинула Корин ревнивым взглядом: модная прическа, новое белое платье с легкой драпировкой, замечательный фасончик — пояс завязан на спине бантом. Сэнди женским взором мгновенно подметила все. Что это с подругой? Довольная, счастливая, прекрасный цвет лица. — Тебя не узнать! — не унималась Сэнди. — В себя не приду от изумления!
— Ох, Сэнди, ты не поверишь — я нашла отличное место, начала зарабатывать, теперь не придется просить опекуна об одолжении! Подыщу квартиру, заживу самостоятельно, я все подсчитала — даже без вдовьего пособия обойдусь! Здорово, правда?
Она вела себя так естественно, что Сэнди купилась и домой ехала мрачнее тучи. Миссис Бэрд целую неделю пыталась выведать у нее, что случилось, подъезжала и так и эдак, пытаясь понять: что же произошло?! Сэнди молчала, словно воды в рот набрав.
Как всегда неожиданно, вернулся Тед. За две недели — ни звонка, ни открытки. Вид — краше в гроб кладут: похудел, осунулся. Правда, загар еще как-то скрашивал худобу. С расспросами не подойди — огрызается, смотрит волком. Учинил разнос работникам — почему не выполнили всех заданий в срок? Влетел в дом злой как черт. Миссис Бэрд накрывала на стол к ужину. Спросил:
— А где же Корин?
Сэнди нарочно медлила с ответом — пусть помучается. Она положила на тарелку картофельное пюре, взяла гренок и медленно произнесла:
— На этот раз даже не пытайся найти ее. Она уехала навсегда.
— Что-о? Скрылась? Уехала? Куда? — Изумленный Тед уставился на сестру.
— Да, уехала. В Викторию, две недели назад. Я помогла ей с квартирой, и она уже устроилась на работу. Служит секретарем в агентстве по продаже недвижимости. Процветает.
Тед сидел как громом пораженный. Уехала! Он провел жуткие две недели, пытался разобраться в своих чувствах. Его любовь к ней вспыхнула с новой силой. Но имеет ли он право дать волю чувству? Тед не находил ответа. Он виноват, безусловно, виноват — если бы не его самонадеянность, не было бы этих двух лет, обернувшихся для Корин тяжелыми испытаниями. И вот теперь, когда она только-только начинает приходить в себя от пережитого, он, Тед, снова появляется на ее горизонте. А что он может дать ей? — мучился Тед. Что ждет ее впереди? Он старше, и Корин окажется связанной с ним на всю жизнь,
И вдруг он словно прозрел: Господи, да ведь Барни в Виктории! Я сам отправил его туда! Вот незадача! Может, она именно поэтому туда уехала? Теда терзали мрачные предчувствия. Решила: раз он так внезапно уехал — стало быть, переменился к ней. И теперь — он даже зажмурился — она снова, снова окажется в чужих, чужих, а не его, Теда, объятиях!
