В противоположном конце двора Кен открыл дверь своего жилища, вошел внутрь и закрыл ее за собой, решив, что следует повесить на нее замок. Если бы он мог, он оградил бы забором все ранчо, включая полмили подъездной дороги, которую тоже запирал бы на замок – на огромный висячий замок, ключ от которого был бы только у него. Взятый напрокат автомобиль Денни все еще стоял у заднего крыльца дома, как какой-то чужеземный захватчик. И когда Кен проезжал мимо, у него возникло чувство, что его брат останется навсегда.
Для Кена это было настоящим ночным кошмаром.
Положив свои ключи на кофейный столик из куска толстого, устойчивого ствола, стоявший перед софой с зеленой клетчатой обивкой, Кен выложил туда же все содержимое карманов: монеты разного достоинства, пачку бумажных салфеток, мятное драже и, достав из внутреннего кармана маленькую записную книжку, которую всегда носил с собой, бросил ее к остальным вещам. После этого, все еще держа в памяти, что видел свет в доме, он перебрал монеты и расставил их столбиками по достоинству – монеты по пять центов, по десять, по четверть доллара, а двенадцать монет по одному центу сгреб в руку и отнес из просторной комнаты с кедровыми балками в спальню на латунный поднос, стоявший там на комоде.
Радиочасы возле кровати, у которой вместо ножек были две широкие опоры, сообщили ему, что уже перевалило за полночь, и он нахмурился. Автомобиля матери все еще не было, а Эрин всегда ложилась спать до одинна-дцати – значит, оставался Денни.
Очевидно, он не внял совету, полученному несколько дней назад. Но ведь Денни понадобились годы, чтобы понять, что его не желают видеть на ранчо, что Хенк не простит ему смерть Тревора, и Кен тоже не простит. Неужели за это время Денни успел позабыть и тот урок, и более поздний, когда родился Тимми? По-видимому, так и есть. В его возрасте, когда следовало бы знать, как себя вести, он все еще объезжал быков, тем самым подтверждая мнение Кена о том, что за все прожитые годы его брат так и не обрел здравого смысла. А может, он считал, что смерть отца перечеркнула прошлое?
Сбросив синий в полоску пиджак и развязав галстук, Кен повесил и то и другое в стенной шкаф, устроенный рядом с ванной, отделанной черно-белым кафелем. Он просидел за работой допоздна, но без особого успеха, а на обеде в «Ротари» съел лишь немного жесткого стейка, и теперь у него урчало в желудке. Ему не очень-то хотелось готовить в маленькой кухне, выкроенной из основной комнаты, и он решил пойти в дом и приготовить себе поесть чего-нибудь существенного – у матери всегда найдется что-либо в запасе, – а потом поговорить с Денни и на этот раз высказать ему все напрямик.
К завтрашнему дню Денни уже снова будет в пути, гоняясь за своей призрачной мечтой о мировом первенстве. Черт возьми, Кен надеялся, что брат действительно мечтал об этом, и если это все так и есть, то Денни никогда не бросит родео, никогда не вернется домой, потому что был слишком азартным человеком.
Пройдя через темный двор, Кен попал в круг света, падавшего от сигнального фонаря над черным ходом, и вошел в кухню. Над раковиной горела маленькая кухонная лампочка, и он представил, как этот слабый свет поблескивает на волосах Эрин, превращая их необыкновенный рыжевато-золотистый тон в холодный серебристо-золотой цвет.
В последнее время он слишком много думал о ней, больше, чем следовало бы, и уже был близок к тому, чтобы пригласить ее на обед или в кино, для разнообразия без Тимми, но Денни все разрушил: у нее снова сияли глаза, когда она думала, что никто ее не видит.
Пошарив в холодильнике, Кен вытащил лоток с овощами и мясом, снял жир с жареного мяса, отложил порцию себе на тарелку и сунул ее в микроволновую печь. Но тут он услышал какой-то звук и вскинул голову. Ему удалось различить доносившееся из телевизионной комнаты бормотание голосов, мужского и женского, а также тихий журчащий смех – этот смех он полюбил еще с десятилетнего возраста.
Кен отдернул руку от регулятора микроволновой печи: его сердце бешено застучало. Он прошел через кухню и коридор к телевизионной комнате и увидел их там, насколько позволяла ему спинка дивана. Они оба, вместе, смотрели фильм – это смех Эрин и голоса с экрана донеслись к нему в кухню. Кен видел светлые волосы Эрин, рассыпавшиеся по спинке дивана, и темную шевелюру Денни рядом с ее головой; их головы не соприкасались, только чуть-чуть, но они оба выглядели умиротворенными и довольными.
